Финал рассказа
Девочка огляделась. Невдалеке стояла огромная пушистая ель. Мохнатые нижние лапки её согнулись под тяжестью шишек, получилось что-то вроде пещеры. Аля раздвинула ветви, заглянула. Снега под елью почти не было. Девочка наклонилась и воткнула озябшие пальчики в прошлогоднюю хвою. Тепло! Аля нырнула в еловую пещерку.
«Как здесь хорошо! - подумала девочка. - Летом придём сюда с девочками, поиграем…». Аля прижалась к шероховатому стволу - стало теплее: «Скоро родится Спаситель… Ему-то ещё хуже было в ту ночь… А я потерплю!»
Пошёл снег. Он становился всё гуще и гуще. И вот еловая пещерка полностью покрылась снегом. Аля не знала: ночь ещё или утро наступило. Сил не было. Тело задеревенело.
- Святой Георгий, помоги! - шевельнула побелевшими губами девочка.
***
«Как здесь хорошо! - подумала девочка. - Летом придём сюда с девочками, поиграем…». Аля прижалась к шероховатому стволу - стало теплее: «Скоро родится Спаситель… Ему-то ещё хуже было в ту ночь… А я потерплю!»
Пошёл снег. Он становился всё гуще и гуще. И вот еловая пещерка полностью покрылась снегом. Аля не знала: ночь ещё или утро наступило. Сил не было. Тело задеревенело.
- Святой Георгий, помоги! - шевельнула побелевшими губами девочка.
***
Продолжение
Фашистские войска стремительно захватывали города и поселки. К концу лета 1941 года гитлеровцы вошли и в Алину деревню. Они забрали всё колхозное имущество - скот, инвентарь, собранный урожай. Не стыдились немцы врываться и в дома селян, и тогда уносили всё, что им попадалось на глаза.
Отец, вместе с другими мужчинами села, заранее ушёл в лес - к партизанам. В деревне оставались только дети, старики и женщины.
Зима 1941-1942 года была необычайно суровой. Но, несмотря на лютые холода, партизаны вели активные действия против неприятеля: взрывали мосты и дороги, портили телеграфную и телефонную связь, поджигали склады и обозы. Пущенные под откос поезда и взорванные железнодорожные линии вызывали ужас у фашистов. К зиме они оказались неподготовленными: не было ни тёплой одежды, ни запасов продовольствия. Тогда под видом поисков партизан гитлеровцы врывались в дома, грабили людей, отбирая вещи и последние съестные припасы…
Отец, вместе с другими мужчинами села, заранее ушёл в лес - к партизанам. В деревне оставались только дети, старики и женщины.
Зима 1941-1942 года была необычайно суровой. Но, несмотря на лютые холода, партизаны вели активные действия против неприятеля: взрывали мосты и дороги, портили телеграфную и телефонную связь, поджигали склады и обозы. Пущенные под откос поезда и взорванные железнодорожные линии вызывали ужас у фашистов. К зиме они оказались неподготовленными: не было ни тёплой одежды, ни запасов продовольствия. Тогда под видом поисков партизан гитлеровцы врывались в дома, грабили людей, отбирая вещи и последние съестные припасы…
Продолжение...
Девочке родители дали торжественное имя Александра, но и мама, и папа, и бабушка, а значит и все, ласково называли её Алей.
Аля рано лишилась матери. Большую часть года девочка жила с папой в Ленинграде, лето же проводила у бабушки в деревне.
В конце июня 1941 года Алин отец наконец-то взял отпуск - впервые за многие годы. Это лето он решил провести в деревне с дочкой…
По приезде Аля тотчас побежала к своему любимому месту - часовенке на холме.
Аля рано лишилась матери. Большую часть года девочка жила с папой в Ленинграде, лето же проводила у бабушки в деревне.
В конце июня 1941 года Алин отец наконец-то взял отпуск - впервые за многие годы. Это лето он решил провести в деревне с дочкой…
По приезде Аля тотчас побежала к своему любимому месту - часовенке на холме.
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЛОШАДКА. (быль)
Виктория Корхова
«Тик-так, тик-так, тик-так…»
«Откуда здесь наши ходики?» - удивилась девочка.
«Тик-так, тик-так, тик-так…»
«Тик…» - хитрые глаза кота посмотрели налево, «так…» - глаза погрустнели и побежали вправо… «Тик…» - налево, «так…» - направо… «Тик…» - налево, «так…» - направо…
«Я дома?»
Да, это был бабушкин дом. Девочка прижалась к печке иззябшим тельцем. Хорошо-то как! Тепло-тепло! Ноги и руки отогрелись и стали горячими-прегорячими…
- Аленька, радость моя, иди скорей ко мне. Я тебе сказку почитаю…
- Бабушка! Миленькая моя, хорошая моя, бабуля любимая!.. - девочка бросилась к бабушке: - Значит, ты не умерла?!
- Нет, Алюшка, нет! Ты всё узнаешь, всё поймешь - в своё время… Пойдём, пойдём, я тебя уложу… Спать уж пора. Вот твоя любимая книжка…
Бабушка укрыла девочку одеялом, принесла большую-пребольшую книгу и спросила:
- Аля, ты не забыла?..
- Помню, помню, бабушка…
- Не забывай, детонька! Выручит и тебя великомученик в трудную минуту. А теперь сказка… Ну, слушай…
Ах, как уютно Але в кроватке! Ласковый бабушкин голос убаюкивает, убаюкивает, убаюкивает…
___
«Тик-так, тик-так, тик-так…»
«Откуда здесь наши ходики?» - удивилась девочка.
«Тик-так, тик-так, тик-так…»
«Тик…» - хитрые глаза кота посмотрели налево, «так…» - глаза погрустнели и побежали вправо… «Тик…» - налево, «так…» - направо… «Тик…» - налево, «так…» - направо…
«Я дома?»
Да, это был бабушкин дом. Девочка прижалась к печке иззябшим тельцем. Хорошо-то как! Тепло-тепло! Ноги и руки отогрелись и стали горячими-прегорячими…
- Аленька, радость моя, иди скорей ко мне. Я тебе сказку почитаю…
- Бабушка! Миленькая моя, хорошая моя, бабуля любимая!.. - девочка бросилась к бабушке: - Значит, ты не умерла?!
- Нет, Алюшка, нет! Ты всё узнаешь, всё поймешь - в своё время… Пойдём, пойдём, я тебя уложу… Спать уж пора. Вот твоя любимая книжка…
Бабушка укрыла девочку одеялом, принесла большую-пребольшую книгу и спросила:
- Аля, ты не забыла?..
- Помню, помню, бабушка…
- Не забывай, детонька! Выручит и тебя великомученик в трудную минуту. А теперь сказка… Ну, слушай…
Ах, как уютно Але в кроватке! Ласковый бабушкин голос убаюкивает, убаюкивает, убаюкивает…
___
Мне прислали чудный рассказ
НАМЕТАННЫЙ ГЛАЗ
Если бы у Коли и Оли спросили в тот день-какой самый короткий месяц в году? - они бы не задумываясь ответили: "Медовый". Только через четыре месяца после его начала, когда у Оли наконец впервые возникла потребность в платье (во всяком случае, в выходном), они с Колей вышли из своей комнаты в общежитии, держа в руках отрез крепдешина, купленный молодым на свадьбу в складчину всеми студентами и преподавателями родного техникума, и направились к дамскому портному Перельмутеру.
В тот день Коля точно знал, что его жена - самая красивая женщина в мире, Оля точно знала, что ее муж - самый благородный и умный мужчина, и оба они совершенно не знали дамского портного Перельмутера, поэтому не задумываясь нажали кнопку его дверного звонка.
- А-а!.. - закричал портной, открывая им дверь. - Ну наконец-то! - закричал этот портной, похожий на композитора Людвига ван Бетховена, каким гениального музыканта рисуют на портретах в тот период его жизни, когда он сильно постарел, немного сошел с ума и сам уже оглох от своей музыки.
- Ты видишь, Римма? - продолжал Перельмутер, обращаясь к кому-то в глубине квартиры. - Между прочим, это клиенты! И они все-таки пришли! А ты мне еще говорила, что после того, как я четыре года назад сшил домашний капот для мадам Лисогорской, ко мне уже не придет ни один здравомыслящий человек!
Если бы у Коли и Оли спросили в тот день-какой самый короткий месяц в году? - они бы не задумываясь ответили: "Медовый". Только через четыре месяца после его начала, когда у Оли наконец впервые возникла потребность в платье (во всяком случае, в выходном), они с Колей вышли из своей комнаты в общежитии, держа в руках отрез крепдешина, купленный молодым на свадьбу в складчину всеми студентами и преподавателями родного техникума, и направились к дамскому портному Перельмутеру.
В тот день Коля точно знал, что его жена - самая красивая женщина в мире, Оля точно знала, что ее муж - самый благородный и умный мужчина, и оба они совершенно не знали дамского портного Перельмутера, поэтому не задумываясь нажали кнопку его дверного звонка.
- А-а!.. - закричал портной, открывая им дверь. - Ну наконец-то! - закричал этот портной, похожий на композитора Людвига ван Бетховена, каким гениального музыканта рисуют на портретах в тот период его жизни, когда он сильно постарел, немного сошел с ума и сам уже оглох от своей музыки.
- Ты видишь, Римма? - продолжал Перельмутер, обращаясь к кому-то в глубине квартиры. - Между прочим, это клиенты! И они все-таки пришли! А ты мне еще говорила, что после того, как я четыре года назад сшил домашний капот для мадам Лисогорской, ко мне уже не придет ни один здравомыслящий человек!