Вы в настоящее время рассматриваете архивы за May 2010
Необходимость публиковать некоторые материалы, использованные в работе над драматическим этюдом "Вторая речка", совершенно осознанная.
Лагерь назывался "Спец-пропускник СВИТЛага", то есть Северо-Восточного исправительного трудового лагеря НКВД (транзитная командировка), 6-й кило-
метр, на 2-й речке.
Здесь подолгу узников не задерживали. На морских судах "Джурма" и "Дальстрой", с четырехярусными нарами в трюмах, размещали страдальцев. Семь суток плыли до бухты Нагаево, где тогда уже строили Магадан. Рассказывали, что многие умирали в пути. Этих просто выкидывали в Охотское море, кормить рыб. Родным об их смерти не сообщали.
Осенью 1938 года во Владивостоке стояли солнечные прохладные дни, синие звездные ночи. Дули северо-восточные ветры. Наступал голод. Воду к нам по
крутым каменистым тропам заносили ведрами "бытовики" (осужденные) и сливали в бочку у порога барака.
В ноябре нас стали заедать породистые белые вши, и начался тиф. Был объявлен строгий карантин. Запретили выход из бараков. Рядом со мной спали на
третьем этаже Осип Мандельштам, Володя Лях (это — ленинградец), Ковалев (Благовещенск), Иван Белкин (молодой парень из Курска).
Сыпной тиф проник, конечно, и к нам. Больных уводили, и больше мы их не видели. В конце декабря, за несколько дней до Нового года, нас утром повели в баню, на санобработку. Но воды там не было никакой. Велели раздеться и сдавать одежду в жар-камеру. А затем перевели в другую половину помещения, в одевалку, где было еще холоднее. Пахло серой, дымом. В это время и упали, потеряв сознание, двое мужчин, совсем голые. К ним подбежали держиморды-бытовики.
Вынули из кармана куски фанеры, шпагат, надели каждому из мертвецов бирки и на них написали фамилии: "Мандельштам Осип Эмильевич, ст. 5810, срок 10 лет". И москвич Моранц, кажется, Моисей Ильич, с теми же данными. Затем тела облили сулемой. Так что сведения, будто Мандельштам скончался в лазарете, неверны...
Трупы накапливали в ординаторской палатке, а потом партиями вывозили. Мертвые тела втаптывали в каменный ров, в одну могилу. Копать их было очень
тяжело...Я тогда был молод, всего 24 года. Тоже осужден за "контрреволюцию"... Срок полностью отбыл. Повидал "виды"... Вот такая выпала на мою долю эпоха, эпоха социалистического реализма.
Ю. Моисеенко.
Осиповичи, Могилевская область]
