Не надо «ля»

«Пока дышу - надеюсь»
Блог Бориса Лившица

9 МАЯ. ТОМКА. Рассказ.

лг   

- Бабуленька! Милая моя! Она умерла? Если "да", то ничего мне не говори! Завтра… Нет, до завтра я вся исплачусь…

 

дл

 

***

Наблюдать за ней было невероятно интересно. После недавнего юбилея, который, конечно, её утомил, сегодняшним вечером она пыталась всё упорядочить, поставить на свои, доюбилейные, места.

Она – наша подруга Ларка. Коренная петербурженка. А мы с женой приглашены на послеюбилейный ужин, чтобы, во-первых, "добить" преступно недоеденное, а, во-вторых, уже спокойно поболтать о прошедшем событии, слегка перемыв косточки гостей.

Такие встречи бывали и раньше. Они по понятным причинам радовали женщин и несколько напрягали меня.

С вами, наверняка, случалось такое. Со скрипом соглашаешься на подобную встречу, чтобы не обидеть близкого тебе человека, уверяешь себя, что это не надолго, что через какой-нибудь час-другой, ты вернёшься в своё любимое логово…Но вдруг происходит невиданное! Случайность это или закономерность – бог его знает. Только именно в этот вечер произошло нечто из ряда вон выходящее…

 

- Ребятки, давайте ещё по рюмочке и покончим, наконец, с этой курицей по-швейцарски. Посмей спросить меня, почему по-швейцарски – убью, зарежу! И следующее моё горячее блюдо будет называться курица по-дружески.

 

Это тирада обращена ко мне, потому что, действительно, хотелось узнать рецепт…

 

…Когда бабушка не позвонила в 12.00, как обещала, Ларка сразу же заревела. Не остановил её и будильник, поставленный специально на 12.02.

Ревела Ларка не на одном месте, а передвигаясь с будильником в руках из комнаты в кухню и обратно. Если бы она остановилась, то непременно начала бы выкрикивать все отвратительные слова, которые знала, но никогда не произносила вслух. Разве что ночью, перед тем, как заснуть. Ведь тогда её никто не мог услышать.

А ревела она потому, что именно сегодня, когда они с бабушкой должны были отправиться на Обводный, Ларке обещано было дорассказать одну историю о девочке Томе.

 

"Вот всегда, - ворчала про себя Ларка, - у бабушки так: что-нибудь непременно происходит! А то, что я здесь плачу, переживаю, схожу с ума, на это ей наплевать!.."

 

Не успела Ларка, как ей хотелась, разрыдаться ещё сильнее после слова "наплевать" – зазвонил телефон. С испугу она поднесла к уху будильник, но тут же опомнилась и бросилась в комнату.

 

- Какая же ты бабуля… Смотри, уже 12.05, а ты всё не звонишь и не звонишь! Я уже час как готова и жду тебя…

 

Девочка ещё что-то втолковывала бабушке, одновременно вытирая рукавом нарядной кофточки глаза. А все попытки бабушки объяснить пятиминутное опоздание были напрасными.

 

- Я жду тебя! Приходи немедленно!..

 

***

 

дк

 

…- Я вам эту историю уже миллион раз рассказывала!

- Может, кому-то и рассказывала, а я впервые слышу. А знаешь, дорогая, почему нам интересно её услышать?

- Боже! Какой же ты занудный! – Это жена ставит меня на место. Я и сам понимаю, что моя интонация, моя речь сейчас совсем неуместны.

 

- Я рассказываю её, плачу, а потом стараюсь забыть. Но не выдерживаю, потому что это во мне на генном уровне, как любят нынче выражаться. Вы меня, идиотку такую, уже давно истеричкой считаете, я знаю.

 

- Ну, не дурочка ли ты!

- Скажи честно: напрашиваешься на комплимент? А вот заметила ли ты, что вчера никто так и не вымолвил, скольколетний юбилей мы отмечаем?

- Ах-ах-ах! Я и без твоих гнусных намёков знаю, что выгляжу лет на тридцать. Правда, Галенька?

- Конечно, моя дорогая!

 

Ларка как-то механически улыбается, посылает моей жене воздушный поцелуй, наполняет рюмки и тяжело плюхается на свой стул.

 

- Это ведь страшно, - неожиданно выпаливает она, - что нынешние в погоне чёрт знает за чем никак не сопереживают. Им не больно! Война для них лишь страничка в учебнике истории. И сколько бы не усердствовали пережившие, сколько бы книг и фильмов не выпускали к красным датам календаря, им, молодым, всё до фени…

 

- Не обобщай, пожалуйста! Разные ребятки бывают.

 

- А я согласна с тобой, Ларка! Мы что-то упускаем. По-другому как-то надо…

 

- По-другому? Это как? – Я уже серьёзен, потому что меня это тоже волнует…

 

 

***

 

…Так тихо в этой квартире не было никогда.

Может быть, поэтому Нина Андреевна останавливается у комода и замирает, прислушиваясь. Ей непременно хочется расслышать хоть что-нибудь.

"Или я уже умерла?" Это даже не мысль, мелькнувшая нечаянно, а привычное состояние: хоть каким-то образом по утрам проверять, жива или нет.

И Нина Андреевна судорожно принимается ощупывать себя. Потом резко поворачивается, словно оттолкнувшись от комода, и начинает метаться по комнате. На мгновение останавливается у круглого стола, на котором разбросаны не убранные с вечера фотографии мужа и сына ("Когда было последнее письмо от Славика?"). Потом - к этажерке с книгами ("Боже мой! А пыли-то, пыли сколько!"). На кровать только взглянула, а сама – к двери. Потому что тишина шла оттуда ("Соседи?").

Прямо напротив её комнаты – кухня. По той же стороне комната стариков Виноградовых. Виктор Владимирович уже неделю как в больнице. Про диагноз даже боязно спросить. А Вера Семёновна или у него ночует в палате, или на часок забегает домой за карточками и проверяет, не пришло ли письмо от Наточки. Это их внучка. После того как с разницей в месяц пришли похоронки на родителей, Наточка поплакала дня два, а потом ушла на фронт, оставив дедушке и бабушке записку. Эту записку потом много раз на кухне читали…Самая дальняя комната - рядом с ванной комнатой и туалетом. Ниночка и трёхлетняя Томка. Она сама так себя называет: "Томка хорошая…Томка была маленькая, а сегодня – уже большая! Ты принесла Томке подарок?" Ниночкин муж пропал без вести. С начала войны от него никаких весточек…

Нина Андреевна как-то машинально, словно она командир военного подразделения, подумала про своих соседей, едва прикрыв за собой дверь.

 

В коридоре темно.

 

…"Постою ещё немного, а потом всё проверю…"

 

***

 

… Вряд ли Ларка могла себе объяснить, почему она с таким нетерпением ждала дня, когда бабушка возьмёт её с собой на Обводный. Понятно, не кататься на катере по каналу, а в очередной раз окунуться в мир бабушкиного детства и юности. Там, на Обводном, бабушка совершенно преображалась. Вместе они заходили к бывшим соседям, в магазины, где пожилые продавщицы помнили её, просто бродили по улочкам или вдоль канала и иногда задерживались допоздна.

Ларка никогда не жаловалась на усталость, не ворчала и не капризничала. Но всё, про что она узнавала, копилось в её маленькой головке и требовало объяснений.

 

- А вот скажи мне, бабуль, почему не вывезли всех жителей Ленинграда?

- Дурочка ты моя! Ну, как ты себе это представляешь?

- Так по Ладоге! Ведь – "дорога жизни"!

- Вот придумала… Про что вам только в школе говорят! Ведь блокада была! И такая неразбериха в стране, такой страх, такая боль, что, может быть, и хотелось бежать от всего этого на край света, только никак нельзя было…Даже сейчас про это рассказывать сил нет…

- Нет, бабуль, если бы я была самым главным военным, то прежде всего спасла бы всех-превсех ленинградцев, чтобы они не поумирали от голода…

 

Бабушка прижимает к себе внучку, да так сильно, что у Ларки аж дыхание перехватывает. Но она терпит и молчит, уткнувшись в бабулину шубу…

 

***

 

…Зима всё время приказывала быть в движении. В буржуйках успели сжечь всё, что можно было. Но теплей от этого не становилось. Собирались на кухне. Все вместе. Если было чем – топили. Никто не сидел. Да и не на чем было. Что-то обсуждали, размахивая руками, потом ругались, чтобы через минуту крепко обняться и поплакать. Вместе ходили за водой к каналу – чтобы не дай бог…

 

"Почему же сейчас так тихо?"

Нина Андреевна почувствовала боль в пояснице. Ей даже показалось, что она может этой болью управлять. Приказать затихнуть. Или совсем убраться. Потому что она мешала сосредоточиться на…

 

"Голос? Вой собачий? Может, крыса пищит где-то возле туалета? Ветер?"

 

Нина Андреевна поправила все платки, намотанные на голову, ещё раз заглянула в свою комнату, но тут же развернулась и, подгоняемая каким-то предчувствием, заспешила к туалету.

 

К самой дальней комнате.

 

"Это здесь… ЭТО отсюда…"

 

…Куча барахла на кровати. Бледное недвижное лицо Ниночки. Томка сидит на полу, не глядя на мать, качает головой, будто молится в церкви, и монотонно повторяет:

 

- Томка голодная…Томка есть хочет… Томка голодная… Томке хлеба…

 

Слегка поворачивается в сторону Нины Андреевны.

 

- Принесла подарок Томке? Томка голодная… Томка хлеба…

 

 

***

 

- Бабуленька! Милая моя! Она умерла? Если "да", то ничего мне не говори! Завтра… Нет, до завтра я вся исплачусь…

 

- Да что же это такое?! Сколько раз я клялась, что не буду тебе ничего рассказывать… Жива! Ещё как жива! Мы же видели её час назад в магазине. В колбасном отделе. Продавщицей работает… Прекрати немедленно! У меня так и платков носовых на тебя не хватит!

 

 

***

 

- … И знаете, милые мои, когда я не выдерживаю и рыдаю белугой день напролёт?

 

Мы с Галкой молчим.

 

- Когда вспоминаю эту самую продавщицу в колбасном отделе…

Весёлую краснощёкую Тамару.

 

Томку…

 

 

 

 

 

 

 

 


Комментарии

Нет комментариев

Добавить комментарий

Эта запись закрыта для добавления комментарив.