"Ташкент-город хлебный!.."
А вспомнилось мне это потому, что сегодня, 22 ноября, ровно 66 лет, как открыли Дорогу Жизни из блокадного Ленинграда через Ладогу.
С грустью прочитала я этот рассказ Юлии Николаевны Вознесенской о конце блокады.
И невольно мыслями опять вернулась назад. Вспомнились мамины рассказы о её детстве.
"Ташкент-город хлебный"! Дааа...Хлебный то, хлебный! Да не для всех. Кто жировал, как например, моя бабушка, мама моего отца, а кто... Она в войну разошлась с первым мужем, моим родным дедом, и вышла замуж за начальника по коммунальному хозяйству всего города Ташкента! Вот, и можно себе представить, КАК мой неродной дед зарабатывал в хлебном городе Ташкенте, куда стекались все эвакуированные! Да уж, жили они богато, даже шикарно!
А вот родители мамы, я уже рассказывала об этом, были бедны, как "церковные мыши"!
Моя младенческая память мне опять подсовывает воспоминания об этом домишке, в котором жила мамина семья.
Я вспомнила, как мама рассказывала, что она в этом доме родилась, и этот дом был построен дедушкой.
Думаю, что это была какая то мазанка, или что то в этом роде: низенький потолок, большая комната, в которой была и горница, и кухня. Да по моему, ещё, в придачу к этой горнице, две махонькие комнатушки.
В войну, когда с Украины к ним хлынули родствнники, все жили в этом домишке! Уж как они там размещались, непонятно. Мама говорила, что дед построил полати. Вот так и жили всю войну, в тесноте.
Как мама вспоминала, она всё время была голодная.
Может поэтому, потом, уже во взрослой жизни, она никогда не могла наесться досыта. И это очень сказалось на её весе, увы!
Рядом с еврейским кварталом, находился хлебозавод. Оттуда разносился одуряющий запах свежеиспечённого хлеба, и они, дети, бегали к стенам хлебозавода, чтобы просто надышаться этим запахом. И уходили оттуда с иллюзией, что они поели этого хлеба. Бедные.
В конце войны мама уже была в театральном институте. И они, студенты, организовывали свои концертные бригады, и ездили по госпиталям, и по военным частям с концертами. У мамы даже была медаль за её концертную деятельность, и она ею чрезвычайно гордилась!
И однажды после очередного концерта в какой то лётной части, их, студентов, пригласил сам генерал на свой юбилей! Это было большим испытанием! Их посадили за длиннющий стол (гостей ещё не было).
А на столе!...Такие яства... каких мама в своей жизни не видела, и просто не знала, что такое может быть! Именно там она увидела красную икру, о существовании которой не имела понятия.
Голодные студенты зверски набросились на это изобилие! А мама... она сидела в шоковом состоянии! В горле стоял комок, она хотела плакать, и изо всех сил сдерживалась.
Вот такой она и встала из за стола-голодной, какой и пришла, не попробовав ни кусочка!
И все годы, когда она вспоминала тот случай, начинала плакать.
И вообще, когда она вспоминала о своих родителях, всегда плакала, очень горько плакала...
И это состояние почему то передалось и мне. Странно. Ведь я была младенцем, когда их не стало! Откуда же эта горечь?
Может, потому я так люблю телеспектакль "Тевье-молочник", в котором так изумительно сыграл еврея русский мужик,
великий артист, Михаил Ульянов!
С грустью прочитала я этот рассказ Юлии Николаевны Вознесенской о конце блокады.
И невольно мыслями опять вернулась назад. Вспомнились мамины рассказы о её детстве.
"Ташкент-город хлебный"! Дааа...Хлебный то, хлебный! Да не для всех. Кто жировал, как например, моя бабушка, мама моего отца, а кто... Она в войну разошлась с первым мужем, моим родным дедом, и вышла замуж за начальника по коммунальному хозяйству всего города Ташкента! Вот, и можно себе представить, КАК мой неродной дед зарабатывал в хлебном городе Ташкенте, куда стекались все эвакуированные! Да уж, жили они богато, даже шикарно!
А вот родители мамы, я уже рассказывала об этом, были бедны, как "церковные мыши"!
Моя младенческая память мне опять подсовывает воспоминания об этом домишке, в котором жила мамина семья.
Я вспомнила, как мама рассказывала, что она в этом доме родилась, и этот дом был построен дедушкой.
Думаю, что это была какая то мазанка, или что то в этом роде: низенький потолок, большая комната, в которой была и горница, и кухня. Да по моему, ещё, в придачу к этой горнице, две махонькие комнатушки.
В войну, когда с Украины к ним хлынули родствнники, все жили в этом домишке! Уж как они там размещались, непонятно. Мама говорила, что дед построил полати. Вот так и жили всю войну, в тесноте.
Как мама вспоминала, она всё время была голодная.
Может поэтому, потом, уже во взрослой жизни, она никогда не могла наесться досыта. И это очень сказалось на её весе, увы!
Рядом с еврейским кварталом, находился хлебозавод. Оттуда разносился одуряющий запах свежеиспечённого хлеба, и они, дети, бегали к стенам хлебозавода, чтобы просто надышаться этим запахом. И уходили оттуда с иллюзией, что они поели этого хлеба. Бедные.
В конце войны мама уже была в театральном институте. И они, студенты, организовывали свои концертные бригады, и ездили по госпиталям, и по военным частям с концертами. У мамы даже была медаль за её концертную деятельность, и она ею чрезвычайно гордилась!
И однажды после очередного концерта в какой то лётной части, их, студентов, пригласил сам генерал на свой юбилей! Это было большим испытанием! Их посадили за длиннющий стол (гостей ещё не было).
А на столе!...Такие яства... каких мама в своей жизни не видела, и просто не знала, что такое может быть! Именно там она увидела красную икру, о существовании которой не имела понятия.
Голодные студенты зверски набросились на это изобилие! А мама... она сидела в шоковом состоянии! В горле стоял комок, она хотела плакать, и изо всех сил сдерживалась.
Вот такой она и встала из за стола-голодной, какой и пришла, не попробовав ни кусочка!
И все годы, когда она вспоминала тот случай, начинала плакать.
И вообще, когда она вспоминала о своих родителях, всегда плакала, очень горько плакала...
И это состояние почему то передалось и мне. Странно. Ведь я была младенцем, когда их не стало! Откуда же эта горечь?
Может, потому я так люблю телеспектакль "Тевье-молочник", в котором так изумительно сыграл еврея русский мужик,
великий артист, Михаил Ульянов!
Comments
Моя мама с войны тоже очень любит хлеб. Просто хлеб. Садится и ест, задумчиво. Полбуханки за раз съесть может. Она родилась в 41 году, осенью, в ЕАО. Моя бабушка вынуждена была сутками, неделями, месяцами работать в госпитале, чтобы прокормить ее и дядю Славу (брата мамы). Ночью она прибегала по морозу и приносила мерзлый хлеб, который ей давали офицеры. Чтобы этот хлеб оттаял, она клала его между огромными грудями. От этого хлеб становился раскисшим, почти жидким, а внутри еще оставался мерзлым. Мама и Слава вставали ночью и лизали этот хлеб, как теперь дети лижут мороженое.
А новому поколению никогда не понять, какой же это был вкусный хлеб.
Leave comment
Эта запись закрыта для добавления комментарив.