July 08, 2012

Борец за чистую реставрацию


Виктор Федорович Маров в моей памяти оставил самые светлые воспоминания. Впервые я его увидела, когда он пришел в реставрацию в качестве главного архитектора реставрационной мастерской.

Времена были не самые лучшие для реставраторов и по условиям труда и в научном смысле. Хотя мастерская тогда носила название «специальной научно-реставрационной производственной», это соответствовало правде не во всех названных определениях. Опытные архитекторы по разным причинам покинули Ярославль, в коллектив влились новые молодые кадры - выпускники ВУЗов, имея за плечами только теоретические познания в архитектуре, искусстве.


Работники конторы и проектировщики занимали небольшое одноэтажное здание на Революционной, 15, возле церкви Михаила Архангела.


Условия для работы далеко не соответствовали требованиям. Какое-то время были проблемы с отоплением, температура воздуха доходила до 5-7 градусов тепла, люди часто болели простудными заболеваниями. Впоследствии проблема холода была решена с перебором в противоположную сторону. Наступила такая духота, что трудно дышать, но о проветривании не было и речи, так как все проектировщики сидели в одной комнате, все по-разному себя чувствовали.


В это время Виктор Федорович принял предложение занять пост директора реставрационной мастерской и сразу же приступил к действиям по улучшению условий труда ИТР. Его стараниями реставраторы получили новое здание церкви Ильинско-Тихоновской на Волжской набережной.


Как архитектор Виктор Федорович тщательно продумал всю планировку помещений. Для проектировщиков научно-исследовательского отдела определили самое лучшее помещение под куполом с 12-ю окнами и выходом на площадку. Изо всех окон открывались прекрасные виды на город, на Волгу. В летнее время по реке приходили пароходы с туристами, неизменно на каждом теплоходе звучала музыка, исполнялся «Марш славянки», музыка французского композитора, модного в те годы и др.


Для всех остальных сотрудников конторы также были созданы прекрасные условия. Нашлось место и для конференц-зала, и цеха художников и резчиков по дереву, фотолаборатории, архива. В том здании реставраторы прожили более 20-ти лет.


В жизни мастерской установились деловые и дружеские отношения с соседними реставрационными мастерскими: Костромской, Владимирской, Ленинградской и др. Зачастую встречи сопровождались концертами художественной самодеятельности. Да и сам Виктор Федорович прекрасно пел старинные романсы, лирические песни и играл на гитаре. Иногда, бывая в командировках, мы собирались втроем: Виктор Федорович, Пуришев И.Б. и я в качестве сопрано, за пением просиживали целые вечера.


Будучи творческой личностью, Виктор Федорович тонко чувствовал природу, людей. Себя лично я не считаю фанатом живописи, но его акварели магически к себе притягивали, что я могла простоять долгое время даже, того не замечая. В них было столько света, легкости, прозрачности красок, что создается такое впечатление, будто сам дышишь тем же воздухом, находишься среди берез, и тебе передается это весеннее настроение. Под руководством Виктора Федоровича была организована не одна реставрационная выставка в выставочном зале, к юбилею мастерской. Среди сотрудников заметно возрос творческий подъем, писали этюды на природе даже в те моменты, когда выезжали на сельскохозяйственные работы на один-два дня.


К юбилейным торжествам готовились серьезные научные сообщения с показом слайдов, фильмов. Надолго осталось в памяти сообщение Цыкина В.А. о выпрямлении колокольни церкви Иоанна Предтечи в Толчковской слободе, крепостной стены в Ростовском Кремле и др. очень интересные реставрационные работы. Маров В.Ф. сделал прекрасный доклад по старым, дорегулярным планам Ярославля, копии которых он самолично снимал в московских архивах. Помню, как тогда в архиве (ЦГАДА) в Москве он сдвинул вместе два больших стола, разостлал чертежи, (на архивные планы накладывалась толстая плохо прозрачная пластина, потом калька) и принялся копировать без перерыва на обед, без перекуров, до конечной точки.


В научном секторе он знал о работе каждого человека, ежедневно приходил, ненавязчиво учил, направлял, советовал. Научная работа заметно оживилась. Созывались расширенные методические советы, приглашались техники, архитекторы, инженеры, представители заказчика и всех касающихся реставрации людей. На советы выносились проекты реставрации, реконструкции, приспособления. Для проектировщиков была создана техучеба, проводившаяся регулярно.


В 1975-76 гг. Ярославская реставрационная мастерская по итогам работы заняла 2-е место среди российских мастерских. Успешно работали районные участки в Ростове, Переславле, Угличе, Рыбинске.




Реставраторов тогда вместе со всеми участками и производственной базой насчитывалось около 500 человек. Директор знал каждого и по работе и по личным качествам и к каждому находил индивидуальный подход. Бывали и сложные, тяжелые ситуации, но мне никогда не приходилось его видеть кричащим, потерявшим самообладание, всегда находил какое-то компромиссное решение, которым никого не унижал.


Он был на своем месте и всегда боролся за чистую реставрацию, за чистые отношения среди коллег, не боялся прямо высказать свое мнение, возможно, не для всех приятное и приемлемое. Но мне он запомнился скромным, умным, интеллигентным человеком.



С.Н. Столярова,

ведущий архитектор реставратор ОАО «Ярреставрация»

Зодчий Виктор Федорович Маров: Сборник статей. Ярославль, 2007.

No comments yet