Э.А. По
Духи мертвых
Линор
Город в море
Призрачный замок
Эльдорадо
За сном гонясь,
Светлейший князь
В час зноя и прохлады
Объездил мир,
Неся свой гимн
В тоске по Эльдорадо.
Но стал он стар
И дерзость чар
Сменил на дум прохладу,
Не смог найти
На всем пути
Подобья Эльдорадо.
Разбился дух
И в прах и в пух,
Среди гробниц прохлады.
Шальную тень
Спросил он: “Где
Укрылась Эльдорадо?”
“Среди гор лун-
ных и лагун,
В долине духов хлада.
Скачи смелей, --
Сказала тень, --
Коль ищешь Эльдорадо!”
Духи мертвых
Твой дух окажется один
Средь мыслей каменных могил
Без своры любопытных глаз
В свой серый, полный тайны час.
В уединении молчи,
Нет одиночества в тиши:
Из глубины своих кончин
Их воля тенью окружит--
Тех, ты кого знавал в живых.
Завет их короток: будь тих.
Ночь ясна – мрак грядет,
Милость звезд не упадет
Упованием для смертных,
Светом с поднебесий твердых;
Страшным, тусклым, красным нимбом,
От усталости палимым,
Обожжет твои года
И очистит навсегда.
Дум не разлетятся стаи
И виденья не растают;
Ты насыщен их красой,
Как трава ночной росой.
А бриз – Господень выдох – тих,
И, как символ или штрих,
Призрачно, призрачно, непрерывно
Над холмами тенью дымной
Как покоится в листве, --
То таинство о Таинстве!..
Линор
Разбит из золота сосуд! Унесся дух навеки!
Дай гонгу звон!!! Пусть низкий тон плывет к Стигийским рекам.
Что ж, Гай де Вир, рыдать нет сил? Сух твой скорбящий взор.
Смотри: в гробу недвижный труп – твоя любовь, Линор!
Пусть будет тризна свершена, гимн сыгран отходной
В честь умершей в величии настолько молодой;
Вдвойне мертва, что умерла настолько молодой.
“Несчастные!
За злато вы несли любовь, за гордость – злую месть,
Ей смертью в немощи была благая ваша весть.
Как погребения хорал исполните по той –
Порочным оком, языком, точащим клеветой, --
По той святой, что умерла настолько молодой?”
Peccavimus: Неистовство сознанья усмири,
Под звон молебна пусть душа к Престолу воспарит!
Уж нет Линор, и с этих пор Надежда и покой
Ушли за той, что мне женой наречена судьбой,
На чьих устах печаль тиха, чей рано цвет зачах,
Где жизнь на светлых волосах, но только не в очах,
Здесь жизнь, не прах на волосах, но смерть в ее очах.
“Изыди! Прочь! Вознесена смертельная тоска
Из ада к сонму голосов в далеких небесах,
Из тьмы, где стон, туда, где трон Творца на небесах,
Умолкни рев колоколов, песнь радости не тронь
Какую хор поет Линор, покинувшей Юдоль!
Всю ночь в груди огонь гудит,восторгом порожден:
То новый серафим летит под пение времен!”
Город в море
Вот Смерть сама взошла на трон
Над градом средь потухших волн
Вдали, где солнечный закат.
Здесь зло, добро, здесь рай и ад
В забвенье вечности стоят.
А капища, дворцы, гробницы,
Обглоданные гладом дней,
Не виданы у нас в столицах.
Вокруг уныние морей,
Пред небом мрачен вод покров,
Забытый ласками ветров.
Ни проблеска с святых высот
На мглу глухую не спадет,
Но свет зловещущих пучин,
Вольно и немо излучим,
Скользит вверх по камням ночи,
По сводам, шпилям, по стенам,
По вавилонским куполам,
По темным брошенным беседкам,
Покрытым мраморною сеткой
Лепных цветов, лиан резных,
Минуя раки и фризы
Из ив, фиалок и лозы.
Под небом мрачен вод покров,
Забытый ласками ветров.
Единым зевом пустоты
Висят и тени и мосты.
И Смерть, ступая на карниз,
Гигантским взором смотрит вниз.
Зияет гроб, вскрыт саркофаг,
Залит огнем из пастей мрак:
Не диамантов свет забил
В глазницах идолов могил,
Не мертвеца златой хитон
Смущает вод холодный сон.
Но даже зыбь не залегла
В массиве дикого стекла;
Случайно дрогнувший каприз
Не вызовет легчайший бриз.
Не страшен так штормящий свод,
Как этот штиль почивших вод.
Но чу! Вздохнул немой эфир!
Вошло движенье в мертвый мир!
Как будто башни подались,
Хлебнув со дна морского слизь,
В небесной пелене разоры
Прорвали их сквозные взоры.
Волны краснеющий накал,
Предсмертный времени оскал.
Когда под преисподней стон
Соидет град на глубину,
Сам Ад под тысячью корон
Поклонится ему.
Призрачный замок
В самой зелени долины,
Где обитель горних сил,
Лучезарным исполином
Замок купол возносил,
Там владычеством монаршим
Мысль слыла;
Над таким величьем башен
Серафим не нес крыла.
Славу стяги золотые
Развивали по стенам
(То – все то – во дни былые,
Были времена) –
Когда летели вздохи бриза –
Века назад –
Вдоль валов, вдоль витых карнизов
Струился сладкий аромат.
В час ночной в двух окнах светлых
Зрел скиталец духов бал:
Музыкально, мимолетно,
Вторя лютне, кружит зал
У ног державного престола;
Порфирогорд
Достойной властвовать над долом
Покоится холодный взор.
Пылали жемчугом, рубином
Кремля узорные врата,
И плыли, плыли, плыли гимны,
И восхвалялась Красота.
Сонм певчих стражей-отголосков
Настроем струн
Покрыл нетленной славы лоском
Пророчицы всезрящий ум.
Но силы зла в хитонах горя
Безумством вторглись в высь дворца
(Восплачем! -- Уж не встанут зори
Пред запустением лица.
Былая мощь существованья
Не кажетслед –
Лишь призрачное вспоминанье
Погребено под толщей лет.)
Скиталец сквозь залитый мглистым
Багрянцем мутное стекло
Зрит пляски роя василисков,
Что в хаос звуков вовлекло.
Из врат прогнивших рвется с ревом
Толпа потех;
Встревожит кто-то тьмы покровы –
То хохот, -- но не смех!