Глупый дронглаф
Все дронглафы жили по отдельным хуторам, каждая семья в особым образом спланированном и после тщательно сконструированном глафе. Порой эти глафы вырастали как-то сами, стихийно, а лишь потом дронглафы садились за монтажные столы и выстраивали на голубой бумаге сложно описываемый план-проект. Дронглаф Абумель также жил в причудливом глафе, расположившимся на опушке леса, конечно же, случайно.
Уже никто не помнил, когда Главным правителем в Дронлиде стало Великое Око. Власть Великого Ока ширилась и крепла, хитро питаясь заповедными чаяниями дронглафов, цепко прорастая в самые отдаленные покои глафов. Но не все могло разглядеть Великое Око, остались еще чуланы и погреба, доступ к которым плотно прикрывала прочная, гибкая, ветвистая, многослойная сетка Паутины, которую без устали плели пауки Пьюконты. За эту Паутину было не в силах заглянуть даже Великое Око, а разрубить ее не могли многочисленные полки шелкодавов, служивших Главному правителю за похлебку и косточки плодов дерева Утук, росшего только в державном саду Дронлиды.
Страшно было бешенство Великого Ока, когда он понимал, что его огромному зрачку не подвластны чуланы за Паутиной. Головы полковников летели в Туманную Зыбь целыми косяками, как гуси в южные страны серой осенью, спины дронглафов пузырились под плетками шелкодавов, если случалось хотя бы троим из этого малого народца собраться потолковать у подножия Тенистой Дубравы. Но как ни извивалась щель этого зрака, какими бы молниеподобными зигзагами ни изгибалась она, не знал Главный правитель, что делают, о чем говорят дронглафы, укрытые сетью.
Тогда решило Великое Око выстроить против Паутины свои Тенета из зеркальных линз, соединенных нитями страха и отчаяния. Все эти нити вели в Колодец Кривды, из которого зрительные сигналы подавались Великому Оку, складываясь в дисгармоничную мозаику растления и рабства, которая единственная была понятна правителю. Шелкодавы расставили линзы на каждом хуторе, в каждом глафе, перед каждым кружком сети Пьюконта. Тайным указом Великое Око стало набирать из запуганных дронглафов тайные отряды линзоносцев, поворачивавших зеркальные линзы Тенет, направлявших их на чуланы и погреба и протиравших их время от времени от пыли, пятен и плевков, которыми удостаивались порой огромные пустые, слепые к бедам маленького народца зеркала.
Тихим вечером, когда солнце уже готовилось уткнуться во мхи ночи, а Абумель тщательно налаживал ко сну сетчатый полог своего чулана, в его хуторе на опушке Дубравы вынырнул из-под земли один из псов-чиннайков. Чиннайк шепеляво пролаял ошарашенному Абумелю, что еще сегодня, до захода солнца его ждут в державном саду. Прошепелявив чинную формулу, пес юркнул под землю так же внезапно, как и появился.
Озадаченный поспешным приглашением дронглаф запер калитку на дальнем выходе своего хутора и отправился в державный сад, прихватив с собой отпечаток мочки левого уха, что являлось свидетельством его личности для любого чиннайка в любой норе правительских угодий. В открытой норе угодий его ждали несколько крупных псов и мелких шелкодавов, со скукой посматривавших на скатывающееся за лес солнце: каждому из них давно и нестерпимо хотелось нахлебаться свежего варева с крошевом и заснуть в самом темном углу своей норы, а еще около десятка несносных дронглафов не приложили свои тщедушные мочки к желтым бумагам, выданным им Великим Оком. Завидев Абумеля, чиннайки прошипели, что этому дронглафу Главный правитель оказывает честь и принимает его в отряд линзеносцев, для чего необходимо приложить мочку левого уха к желтой бумаге на сером столе. Дело в том, что далеко не все дронглафы, кому выпадала честь снискать внимание Великого Ока и получить приглашение в сад, прикладывали мочки, даже если им было очень страшно, даже если им приходилось потом подолгу прятаться за сетью, они не соглашались протирать ненавистные зеркала. Абумель очень испугался, но тоже отказался приложиться к желтой бумаге. Шелкодавы обезумели от гнева, но сдержались от расправы и предложили глупому дронглафу отправиться в свой чулан и подумать до следующего захода солнца.
Закатилось в малахитовые волны Дубравы следующее солнце, и еще одно, и еще, но Абумель так и не пришел в открытую нору псов-чиннайков. Уже шестьдесят светил улеглись в вересковые постели ночи, а дронглаф все сидит на завалинке своего причудливого глафа, изредка спускается в чулан за сеть Пьюконта, снова выходит вдохнуть розоватого закатного воздуха. Вот и сейчас вы можете увидеть в окне его чулана огонек, пробивающийся сквозь задернутые сетчатые занавески. Скоро жатва на державных полях, это единственная возможность для дронглафов заработать немного косточек Утука. На этих полях Абумель работал еще в прошлый сезон вместе с дронглифятами, рассказывая их жадным ушкам, мочки которых еще не отпечатались ни на одной желтой бумаге, о светлой стране Дронлиде, об искусных мастерах, живших на ее свободных просторах. Но куда теперь пойдет глупый, но гордый дронглаф Абумель?
Уже никто не помнил, когда Главным правителем в Дронлиде стало Великое Око. Власть Великого Ока ширилась и крепла, хитро питаясь заповедными чаяниями дронглафов, цепко прорастая в самые отдаленные покои глафов. Но не все могло разглядеть Великое Око, остались еще чуланы и погреба, доступ к которым плотно прикрывала прочная, гибкая, ветвистая, многослойная сетка Паутины, которую без устали плели пауки Пьюконты. За эту Паутину было не в силах заглянуть даже Великое Око, а разрубить ее не могли многочисленные полки шелкодавов, служивших Главному правителю за похлебку и косточки плодов дерева Утук, росшего только в державном саду Дронлиды.
Страшно было бешенство Великого Ока, когда он понимал, что его огромному зрачку не подвластны чуланы за Паутиной. Головы полковников летели в Туманную Зыбь целыми косяками, как гуси в южные страны серой осенью, спины дронглафов пузырились под плетками шелкодавов, если случалось хотя бы троим из этого малого народца собраться потолковать у подножия Тенистой Дубравы. Но как ни извивалась щель этого зрака, какими бы молниеподобными зигзагами ни изгибалась она, не знал Главный правитель, что делают, о чем говорят дронглафы, укрытые сетью.
Тогда решило Великое Око выстроить против Паутины свои Тенета из зеркальных линз, соединенных нитями страха и отчаяния. Все эти нити вели в Колодец Кривды, из которого зрительные сигналы подавались Великому Оку, складываясь в дисгармоничную мозаику растления и рабства, которая единственная была понятна правителю. Шелкодавы расставили линзы на каждом хуторе, в каждом глафе, перед каждым кружком сети Пьюконта. Тайным указом Великое Око стало набирать из запуганных дронглафов тайные отряды линзоносцев, поворачивавших зеркальные линзы Тенет, направлявших их на чуланы и погреба и протиравших их время от времени от пыли, пятен и плевков, которыми удостаивались порой огромные пустые, слепые к бедам маленького народца зеркала.
Тихим вечером, когда солнце уже готовилось уткнуться во мхи ночи, а Абумель тщательно налаживал ко сну сетчатый полог своего чулана, в его хуторе на опушке Дубравы вынырнул из-под земли один из псов-чиннайков. Чиннайк шепеляво пролаял ошарашенному Абумелю, что еще сегодня, до захода солнца его ждут в державном саду. Прошепелявив чинную формулу, пес юркнул под землю так же внезапно, как и появился.
Озадаченный поспешным приглашением дронглаф запер калитку на дальнем выходе своего хутора и отправился в державный сад, прихватив с собой отпечаток мочки левого уха, что являлось свидетельством его личности для любого чиннайка в любой норе правительских угодий. В открытой норе угодий его ждали несколько крупных псов и мелких шелкодавов, со скукой посматривавших на скатывающееся за лес солнце: каждому из них давно и нестерпимо хотелось нахлебаться свежего варева с крошевом и заснуть в самом темном углу своей норы, а еще около десятка несносных дронглафов не приложили свои тщедушные мочки к желтым бумагам, выданным им Великим Оком. Завидев Абумеля, чиннайки прошипели, что этому дронглафу Главный правитель оказывает честь и принимает его в отряд линзеносцев, для чего необходимо приложить мочку левого уха к желтой бумаге на сером столе. Дело в том, что далеко не все дронглафы, кому выпадала честь снискать внимание Великого Ока и получить приглашение в сад, прикладывали мочки, даже если им было очень страшно, даже если им приходилось потом подолгу прятаться за сетью, они не соглашались протирать ненавистные зеркала. Абумель очень испугался, но тоже отказался приложиться к желтой бумаге. Шелкодавы обезумели от гнева, но сдержались от расправы и предложили глупому дронглафу отправиться в свой чулан и подумать до следующего захода солнца.
Закатилось в малахитовые волны Дубравы следующее солнце, и еще одно, и еще, но Абумель так и не пришел в открытую нору псов-чиннайков. Уже шестьдесят светил улеглись в вересковые постели ночи, а дронглаф все сидит на завалинке своего причудливого глафа, изредка спускается в чулан за сеть Пьюконта, снова выходит вдохнуть розоватого закатного воздуха. Вот и сейчас вы можете увидеть в окне его чулана огонек, пробивающийся сквозь задернутые сетчатые занавески. Скоро жатва на державных полях, это единственная возможность для дронглафов заработать немного косточек Утука. На этих полях Абумель работал еще в прошлый сезон вместе с дронглифятами, рассказывая их жадным ушкам, мочки которых еще не отпечатались ни на одной желтой бумаге, о светлой стране Дронлиде, об искусных мастерах, живших на ее свободных просторах. Но куда теперь пойдет глупый, но гордый дронглаф Абумель?
Comments
Нет комментариев
Leave comment
Для добавления комментария вы должны зайти как пользователь.