February 01
ЯРОСЛАВСКИЙ ВЕРТЕП: сцена первая
Если верить г-ну Шекспиру, то весь мир - театр. Язвительный г-н Шендерович уже в наше безбоязненное на плюрализм время уточнил, что сей всемирный театр - кукольный. Включая, надо понимать, и нашу родную Ярославскую губернию. Ну, а вертеп - это не что-нибудь богопротивное, а просто исконно русское именование походного кукольного ящика, в недрах коего мирно уживаются в промежутках между даваемыми на публику представлениями все персонажи и действующие лица (они же, при определенных обстоятельствах, и фигуранты по делу).
Необходимо предварить, что всякое сходство этих персонажей (или фигурантов) с какими-либо прототипами является совершенно случайным, а возможные совпадения обстоятельств образа действия и, насчет того, как их звать-величать по имени-отчеству, и вовсе не имеют никакого отношения буквально ни к кому. А уж к НИМ САМИМ (которые ЭТИ САМЫЕ) и подавно.
Итак, в нашем вертепе открывается занавес.
Пора реагировать, господа, и принимать меры!
Действующие лица и персонажи:
Губернатор Чернобуров: отец родной всего, что во вверенной ему губернии плодится, размножается и продвигается по службе..
Городничий Сволончукин: любит губернатора взаимовыгодной любовью.
Заместитель губернатора по социальным вопросам Пешеходова: дама приятная во всех отношениях для тех, кто не имеет с ней никаких сношений.
Председатель губернской Думы Вертихвостов: если бы введен был орден "За неоднократную верность", то аккурат Андрей Геннадьевич стал первым в губернии кавалером оного.
Чиновник для особых поручений Сарайкин: любит ходить по купцами собирать добровольные пожертвования на строительство богоугодных заведений развлекательного характера.
Полицмейстер Дробеня: совершеннейший интеллигент с человеческим лицом своего силового органа.
Артур Юрьевич Фазанов: неизвестно откуда взявшийся молодой человек без каких-либо предрассудков.
Губернский откупщик по винной монополии Непреев- Неплюев: не берет только то, что не дают.
Губернский депутат Прямлюк: принципиальный борец с депутатскими привилегиями. Даже в вытрезвитель попадает на общих основаниях.
Главный редактор губернской независимой газеты "Залитое крыльцо" Алёша Виноватицын: неоднократно бит в буфете за неподкупность.
Главный редактор просто губернской газеты "Скверный рай" Андрюша Терпигорьев: всегда готов постоять за правду по льготным расценкам.
Присяжный губернский депутат и журналист Лютиков: непоколебимый оппозиционер и разоблачитель чиновных козней. Впрочем, не пренебрегает и конструктивным сотрудничеством с администрацией, особенно во время распределения бюджетных ассигнований.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Благословенное губернское утро. Повсюду процветание и довольство. Все преисполнено благодарностью начальству за неустанную заботу. Однако именно сегодня какая-то тревога разлилась под губернскими осинами. Необычно рано собралось чиновничество в присутственном месте. Сбиваясь временными стайками, непрестанно жужжа и махая лапками, они напоминают мух над свежим навозом. Входит губернатор. Он тоже несколько в ажитации, поскольку снова надел знаменитый малиновый пиджак, коего ношение в свое время воспрещено ему было именным указом президента. Чиновничество в едином порыве устремляется к нему так, будто намерены то ли забиться под губернаторское крыло, то ли затоптать его в целях укрепления принципов федерализма.
Чернобуров: Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие...
Сарайкин: Ага! Ревизор! Я так и знал! А у нас еще и депутаты в бюджете не валялись!
Пешеходова: В конце концов, Анатолий Иванович, но это уже просто переходит все границы. Полгода не прошло, как мы ревизорам очередную жилплощадь выделили, а они опять с наездом. Я считаю, что вы должны поставить наконец Кружкову на место. Этак на них никаких квартир не напасешься.
Губернатор: Да подождите вы, Ирина Ильинична, Анатолий! Дайте же сказать! Вчера я получил письмо от Федора Ивановича Плющенкова. которого вы все, конечно, знаете. Вот что он пишет: «Здравствуй, любезный Анатолий Иванович! Поскольку ты просил извещать о всяческих федеральных противу нашего региона кознях, то спешу сообщить тебе, что по злобным наветам бывшего подлеца Володьки Прорухина и происками молокососа Сережки Вахлакова сложилось в столоначальстве генерала Полугавченко мнение, будто в губернии нашей завелось несоответствие с предписанным образом нынешней государственной мысли. Чуть было и до оргвыводов дело не дошло, да хранил свят Господь и всемилостивый Владислав Юрьевич. Решено пока откомандировать в область тайного засланца с особыми полномочиями, дабы тот разузнал все доподлинно и представил к высочайшему рассмотрению. Так вот и пишу тебе, чтоб не застали врасплох проклятые либералы со своими инкогнито, потому как человек ты, я знаю, разворотливый и не привык упускать того, что само в бюджет плывет... (чиновники понимающе ухмыляются, губернатор отрывается от письма, обводит их взглядом, машет рукой) Ну да здесь все свои, я дал приказ щелкопера Лютикова, да и всех депутатов близко не подпускать. Так вот... В бюджет плывет... то остерегись хотя бы на время. Может быть и с дальнейшими преобразованиями погодить придется, смирись». Дальше идут всякие сплетни... Молодой Олег Вырвиглазка, который наши заводишки намедни прикупил, женился на дочке Валентина Рюмашева, который и сам с Татьяной Елкиной оформился, а рыжего Толика так разнесло над своим рубильником, что впору к доктору Лефорту в евонную тишину на диету сажать... Елена Борисовна уж пятую в этом году кошку замуж выдает, и опять за полуперса... Ну, это к делу не относится. Вот так.
Чиновники какое-то время молчат в ошеломлении. Потом будто пробуждаются и начинают говорить все сразу, перебивая друг друга и торопясь высказать наболевшее.
Пешеходова: Ну, Анатолий Иванович, нечего сказать, удружили. А все ваши шашни с Лужайкиным, поделом. Будете теперь с ним на пару в его кепку подаяние у кремлевской стены собирать. Да и нас тут всех с вами заодно одной тарифной сеткой накроют. А у меня, между прочим, дочка до сих пор в замах редактора голым, можно сказать, окладом мается... Что ж ей, за бюджетника замуж прикажете?
Дробеня: Заверяю, дорогой Анатолий Иванович: мимо моих молодцов никакая столичная инкогнита даром не проскочит. Сейчас же дам указание о введении в действие плана «Перехват». Будем останавливать всех поголовно, даже на «Запорожцах». И там никаких чтобы, понимаешь, квитанций, изымать все, вплоть до исподнего и взрывчатки... Оградим, так сказать, от наглых посягательств. Чтоб, как говорится, спите спокойно, Анатолий Иваанович... Но, что называется, пасаран!
Вертихвостов (задумчиво): У меня депутат Прямлюк намедни опять в буфете дискуссию с мордобитием устроил, так снова, подлец грозился, мол, подпущу ужо вам ежа в штаны... Может и впрямь, руку приложил?
Чернобуров: Эк, куда хватили, Андрей Геннадьевич, тут не Прямлюком пахнет. Прямлюк проспится, и снова патриот. Инкогнито проклятое меня больше всего беспокоит. Не знаешь, с какой стороны подвоха ждать...
Непреев-Неплюев: Я так думаю, что опять в Москве вотчины да имения по-новому размежевать решили. Пришлют эдакого ферта с полномочиями, и начнет он нас опять в федеральное стойло загонять. А подать сюда прокурора! Почему допустил выход из правового поля? Куда, скажет, делись тридцать мильенов акцизного сбора, вами же незаконно введенного? Вот тут-то нам небо в овчинку и покажут, да и то - в клеточку-с ...
Новых-Голодных (с надрывом): А я скажу, мол, реагировали! Да-с! Одних представлений в Думу навыдавали столько, что и сами давно счет потеряли. И насчет винокуренного вашего заводика тоже писали-с... Только вот до тех-то тридцати мильенов раньше еще четырнадцать были-с. И тоже-с неизвестно где-с затеряться изволили. А ежели Анатолий Иванович вас, господин Неплюев с должности по сию пору окончательно не попросил-с, то не мое собачье дело-с, компетенция-с. Я предупреждал-с. И с этой вашей дамочкой, госпожой Добривечер, вы ведь тоже на меня наплевали-с. Это ж надо, семьсот тыщ одного твердого оклада за полгода! На государственной-то службе-с. Не по чину, не по чину-с, у нас в последнее время брать стали, прямо вам скажу, Анатолий Иванович! До смешного доходит. У Дробени простые опера на рынок за конфискатом на джипах в рабочее время мотаются, а я, прокурор, на паршивой «девятке» эдак петушком, петушком-с... Обидно-с.
Чернобуров: А ну!...То-то разгалделись мне тут, петухи губернские. Вы еще этак-то вот перед московским гостем повыступайте, подлецу Сережке Вахлакову на радость. Значит, решим, пока так. Переводим губернию на усиленный режим «Антитеррор». Чтоб во все щели заглянули, но инкогниту эту мне выявили еще до того, как проклятые купцы и прочая сволочь к нему с жалобами повалит. Про завод детского питания отвечать, что, мол, строим, оборудование, дескать, пятый год лежит в целости, можем показать. Как только поступят из федерального бюджета еще сорок мильенов, так еще по одной стенке во всех цехах и поставим. Программа «Финик-Икс» выполняется успешно: можем, хоть сейчас, два целых дома показать и двадцать два фундамента. Да смотрите, чтоб сдуру не перепутали, да не привезли гостя в тот поселок, где другие дома-то стоят, настоящие. А то придется потом опять, как Сарайкину, рассказывать, что это все не он, а дочкин зять на свою зарплату учителя прикупил по случаю. А к вам, Ирина Ильинична, особая просьба. Гость непременно поинтересуется свободой слова в губернии, сейчас это модно. Так чтоб всем отвечать однозначно: есть, мол, в полном объеме. Виноватицыну сказать, чтоб морду, наконец, умыл, а то он третий год с синяком ходит, что ему тогда аптекарский сынок за папашу поставил. Вот уедет гость, может снова нарисовать, если уж так хочется. Пока же объяснить, что нынче свободные журналисты с битыми рожами уж не шляются, а напротив, выглядят гладко и при галстуках, потому как всем довольны и линию генеральную одобряют и поддерживают. Ежели позовут к гостю на интервью, то чтоб в редакциях таких писулек выделили, на коих юбки поприличнее: а то в прошлый раз к полпреду в нумер на брифинг эдаких прислали, у которых всей одежды - очки да блокноты...
Внезапно в помещение буквально врываются донельзя возбужденные Алеша Виноватицын и Андрюша Терпигорьев. Захлебываются, перебивают друг друга, пытаются говорить хором:
Виноватицын: Приехал! Приехал! И зовут Артуром! И выглядит - ну, вылитый инкогнито!...
Терпигорьев: А главное, не платит вторую уж неделю! Только жрет все самое дорогое, а пьет исключительно наш фирменный французский коньяк неплюевского разлива с дихлофосом! То есть он и есть! Ей-ей он!..
Чернобуров: Легки на помине, балаболки! Что там опять стряслось? Кто он и где обосновался?
Виноватицын: Да он же, Анатолий Иванович, он! Инкогнито, кто ж еще! Вторую неделю сидит на постоялом нашем дворе «Верблюжий угол», врет всем, что из Углича проездом в Питер. Да надо, мол, к старому хрычу-папаше завернуть, в Элисту, в оффшорную, то есть, зону по пути, мол, вот и жду, мол, оказию...
Терпигорьев: Да, да, жду, мол, оказию! Это когда ж у нас из Углича в Питер через Калмыкию-то ездили, а? И зовут аккурат Артуром Юрьевичем! Самая нынче столичная административная мода: Альфред Рейнгольдович, Герман Оскарович, ну вот и до нас, знать, черед дошел. Извольте любить и жаловать - Артур Юрьевич...
Чернобуров: Батюшки, святые угодники, пронесите и выручайте, вторую неделю! За это время, дай Бог памяти, колесному заводу налоговых льгот отвалили на десять миллионов, да хоккеистам двенадцать миллионов долларов посулили. Оно хоть и не совсем уж из бюджета, да ведь и он не совсем уж, надо думать, дурак, чтоб не понять. На рынке ОМОН два КамАЗа колбасы у азербайджанцев конфисковал, да рефрижератор с хурмой, да по мелочи еще вагона два-три. Учителям отпускные не плачены, в больницах манную кашу дают только тем, которые в реанимации без сознания лежат, а главное, бюджет прошлогодний, по сю пору не откорректировали, в котором сто двадцать мильенов нецелевого расхода только по защищенным статьям... Ну, Андрей Геннадьевич, погоди, уедет гость, я и депутатов твоих, и всю Думу твою в такую позицию поставлю, что им бараний рог за сладкий крендель покажется!..
Необходимо предварить, что всякое сходство этих персонажей (или фигурантов) с какими-либо прототипами является совершенно случайным, а возможные совпадения обстоятельств образа действия и, насчет того, как их звать-величать по имени-отчеству, и вовсе не имеют никакого отношения буквально ни к кому. А уж к НИМ САМИМ (которые ЭТИ САМЫЕ) и подавно.
Итак, в нашем вертепе открывается занавес.
Пора реагировать, господа, и принимать меры!
Действующие лица и персонажи:
Губернатор Чернобуров: отец родной всего, что во вверенной ему губернии плодится, размножается и продвигается по службе..
Городничий Сволончукин: любит губернатора взаимовыгодной любовью.
Заместитель губернатора по социальным вопросам Пешеходова: дама приятная во всех отношениях для тех, кто не имеет с ней никаких сношений.
Председатель губернской Думы Вертихвостов: если бы введен был орден "За неоднократную верность", то аккурат Андрей Геннадьевич стал первым в губернии кавалером оного.
Чиновник для особых поручений Сарайкин: любит ходить по купцами собирать добровольные пожертвования на строительство богоугодных заведений развлекательного характера.
Полицмейстер Дробеня: совершеннейший интеллигент с человеческим лицом своего силового органа.
Артур Юрьевич Фазанов: неизвестно откуда взявшийся молодой человек без каких-либо предрассудков.
Губернский откупщик по винной монополии Непреев- Неплюев: не берет только то, что не дают.
Губернский депутат Прямлюк: принципиальный борец с депутатскими привилегиями. Даже в вытрезвитель попадает на общих основаниях.
Главный редактор губернской независимой газеты "Залитое крыльцо" Алёша Виноватицын: неоднократно бит в буфете за неподкупность.
Главный редактор просто губернской газеты "Скверный рай" Андрюша Терпигорьев: всегда готов постоять за правду по льготным расценкам.
Присяжный губернский депутат и журналист Лютиков: непоколебимый оппозиционер и разоблачитель чиновных козней. Впрочем, не пренебрегает и конструктивным сотрудничеством с администрацией, особенно во время распределения бюджетных ассигнований.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Благословенное губернское утро. Повсюду процветание и довольство. Все преисполнено благодарностью начальству за неустанную заботу. Однако именно сегодня какая-то тревога разлилась под губернскими осинами. Необычно рано собралось чиновничество в присутственном месте. Сбиваясь временными стайками, непрестанно жужжа и махая лапками, они напоминают мух над свежим навозом. Входит губернатор. Он тоже несколько в ажитации, поскольку снова надел знаменитый малиновый пиджак, коего ношение в свое время воспрещено ему было именным указом президента. Чиновничество в едином порыве устремляется к нему так, будто намерены то ли забиться под губернаторское крыло, то ли затоптать его в целях укрепления принципов федерализма.
Чернобуров: Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие...
Сарайкин: Ага! Ревизор! Я так и знал! А у нас еще и депутаты в бюджете не валялись!
Пешеходова: В конце концов, Анатолий Иванович, но это уже просто переходит все границы. Полгода не прошло, как мы ревизорам очередную жилплощадь выделили, а они опять с наездом. Я считаю, что вы должны поставить наконец Кружкову на место. Этак на них никаких квартир не напасешься.
Губернатор: Да подождите вы, Ирина Ильинична, Анатолий! Дайте же сказать! Вчера я получил письмо от Федора Ивановича Плющенкова. которого вы все, конечно, знаете. Вот что он пишет: «Здравствуй, любезный Анатолий Иванович! Поскольку ты просил извещать о всяческих федеральных противу нашего региона кознях, то спешу сообщить тебе, что по злобным наветам бывшего подлеца Володьки Прорухина и происками молокососа Сережки Вахлакова сложилось в столоначальстве генерала Полугавченко мнение, будто в губернии нашей завелось несоответствие с предписанным образом нынешней государственной мысли. Чуть было и до оргвыводов дело не дошло, да хранил свят Господь и всемилостивый Владислав Юрьевич. Решено пока откомандировать в область тайного засланца с особыми полномочиями, дабы тот разузнал все доподлинно и представил к высочайшему рассмотрению. Так вот и пишу тебе, чтоб не застали врасплох проклятые либералы со своими инкогнито, потому как человек ты, я знаю, разворотливый и не привык упускать того, что само в бюджет плывет... (чиновники понимающе ухмыляются, губернатор отрывается от письма, обводит их взглядом, машет рукой) Ну да здесь все свои, я дал приказ щелкопера Лютикова, да и всех депутатов близко не подпускать. Так вот... В бюджет плывет... то остерегись хотя бы на время. Может быть и с дальнейшими преобразованиями погодить придется, смирись». Дальше идут всякие сплетни... Молодой Олег Вырвиглазка, который наши заводишки намедни прикупил, женился на дочке Валентина Рюмашева, который и сам с Татьяной Елкиной оформился, а рыжего Толика так разнесло над своим рубильником, что впору к доктору Лефорту в евонную тишину на диету сажать... Елена Борисовна уж пятую в этом году кошку замуж выдает, и опять за полуперса... Ну, это к делу не относится. Вот так.
Чиновники какое-то время молчат в ошеломлении. Потом будто пробуждаются и начинают говорить все сразу, перебивая друг друга и торопясь высказать наболевшее.
Пешеходова: Ну, Анатолий Иванович, нечего сказать, удружили. А все ваши шашни с Лужайкиным, поделом. Будете теперь с ним на пару в его кепку подаяние у кремлевской стены собирать. Да и нас тут всех с вами заодно одной тарифной сеткой накроют. А у меня, между прочим, дочка до сих пор в замах редактора голым, можно сказать, окладом мается... Что ж ей, за бюджетника замуж прикажете?
Дробеня: Заверяю, дорогой Анатолий Иванович: мимо моих молодцов никакая столичная инкогнита даром не проскочит. Сейчас же дам указание о введении в действие плана «Перехват». Будем останавливать всех поголовно, даже на «Запорожцах». И там никаких чтобы, понимаешь, квитанций, изымать все, вплоть до исподнего и взрывчатки... Оградим, так сказать, от наглых посягательств. Чтоб, как говорится, спите спокойно, Анатолий Иваанович... Но, что называется, пасаран!
Вертихвостов (задумчиво): У меня депутат Прямлюк намедни опять в буфете дискуссию с мордобитием устроил, так снова, подлец грозился, мол, подпущу ужо вам ежа в штаны... Может и впрямь, руку приложил?
Чернобуров: Эк, куда хватили, Андрей Геннадьевич, тут не Прямлюком пахнет. Прямлюк проспится, и снова патриот. Инкогнито проклятое меня больше всего беспокоит. Не знаешь, с какой стороны подвоха ждать...
Непреев-Неплюев: Я так думаю, что опять в Москве вотчины да имения по-новому размежевать решили. Пришлют эдакого ферта с полномочиями, и начнет он нас опять в федеральное стойло загонять. А подать сюда прокурора! Почему допустил выход из правового поля? Куда, скажет, делись тридцать мильенов акцизного сбора, вами же незаконно введенного? Вот тут-то нам небо в овчинку и покажут, да и то - в клеточку-с ...
Новых-Голодных (с надрывом): А я скажу, мол, реагировали! Да-с! Одних представлений в Думу навыдавали столько, что и сами давно счет потеряли. И насчет винокуренного вашего заводика тоже писали-с... Только вот до тех-то тридцати мильенов раньше еще четырнадцать были-с. И тоже-с неизвестно где-с затеряться изволили. А ежели Анатолий Иванович вас, господин Неплюев с должности по сию пору окончательно не попросил-с, то не мое собачье дело-с, компетенция-с. Я предупреждал-с. И с этой вашей дамочкой, госпожой Добривечер, вы ведь тоже на меня наплевали-с. Это ж надо, семьсот тыщ одного твердого оклада за полгода! На государственной-то службе-с. Не по чину, не по чину-с, у нас в последнее время брать стали, прямо вам скажу, Анатолий Иванович! До смешного доходит. У Дробени простые опера на рынок за конфискатом на джипах в рабочее время мотаются, а я, прокурор, на паршивой «девятке» эдак петушком, петушком-с... Обидно-с.
Чернобуров: А ну!...То-то разгалделись мне тут, петухи губернские. Вы еще этак-то вот перед московским гостем повыступайте, подлецу Сережке Вахлакову на радость. Значит, решим, пока так. Переводим губернию на усиленный режим «Антитеррор». Чтоб во все щели заглянули, но инкогниту эту мне выявили еще до того, как проклятые купцы и прочая сволочь к нему с жалобами повалит. Про завод детского питания отвечать, что, мол, строим, оборудование, дескать, пятый год лежит в целости, можем показать. Как только поступят из федерального бюджета еще сорок мильенов, так еще по одной стенке во всех цехах и поставим. Программа «Финик-Икс» выполняется успешно: можем, хоть сейчас, два целых дома показать и двадцать два фундамента. Да смотрите, чтоб сдуру не перепутали, да не привезли гостя в тот поселок, где другие дома-то стоят, настоящие. А то придется потом опять, как Сарайкину, рассказывать, что это все не он, а дочкин зять на свою зарплату учителя прикупил по случаю. А к вам, Ирина Ильинична, особая просьба. Гость непременно поинтересуется свободой слова в губернии, сейчас это модно. Так чтоб всем отвечать однозначно: есть, мол, в полном объеме. Виноватицыну сказать, чтоб морду, наконец, умыл, а то он третий год с синяком ходит, что ему тогда аптекарский сынок за папашу поставил. Вот уедет гость, может снова нарисовать, если уж так хочется. Пока же объяснить, что нынче свободные журналисты с битыми рожами уж не шляются, а напротив, выглядят гладко и при галстуках, потому как всем довольны и линию генеральную одобряют и поддерживают. Ежели позовут к гостю на интервью, то чтоб в редакциях таких писулек выделили, на коих юбки поприличнее: а то в прошлый раз к полпреду в нумер на брифинг эдаких прислали, у которых всей одежды - очки да блокноты...
Внезапно в помещение буквально врываются донельзя возбужденные Алеша Виноватицын и Андрюша Терпигорьев. Захлебываются, перебивают друг друга, пытаются говорить хором:
Виноватицын: Приехал! Приехал! И зовут Артуром! И выглядит - ну, вылитый инкогнито!...
Терпигорьев: А главное, не платит вторую уж неделю! Только жрет все самое дорогое, а пьет исключительно наш фирменный французский коньяк неплюевского разлива с дихлофосом! То есть он и есть! Ей-ей он!..
Чернобуров: Легки на помине, балаболки! Что там опять стряслось? Кто он и где обосновался?
Виноватицын: Да он же, Анатолий Иванович, он! Инкогнито, кто ж еще! Вторую неделю сидит на постоялом нашем дворе «Верблюжий угол», врет всем, что из Углича проездом в Питер. Да надо, мол, к старому хрычу-папаше завернуть, в Элисту, в оффшорную, то есть, зону по пути, мол, вот и жду, мол, оказию...
Терпигорьев: Да, да, жду, мол, оказию! Это когда ж у нас из Углича в Питер через Калмыкию-то ездили, а? И зовут аккурат Артуром Юрьевичем! Самая нынче столичная административная мода: Альфред Рейнгольдович, Герман Оскарович, ну вот и до нас, знать, черед дошел. Извольте любить и жаловать - Артур Юрьевич...
Чернобуров: Батюшки, святые угодники, пронесите и выручайте, вторую неделю! За это время, дай Бог памяти, колесному заводу налоговых льгот отвалили на десять миллионов, да хоккеистам двенадцать миллионов долларов посулили. Оно хоть и не совсем уж из бюджета, да ведь и он не совсем уж, надо думать, дурак, чтоб не понять. На рынке ОМОН два КамАЗа колбасы у азербайджанцев конфисковал, да рефрижератор с хурмой, да по мелочи еще вагона два-три. Учителям отпускные не плачены, в больницах манную кашу дают только тем, которые в реанимации без сознания лежат, а главное, бюджет прошлогодний, по сю пору не откорректировали, в котором сто двадцать мильенов нецелевого расхода только по защищенным статьям... Ну, Андрей Геннадьевич, погоди, уедет гость, я и депутатов твоих, и всю Думу твою в такую позицию поставлю, что им бараний рог за сладкий крендель покажется!..
Опубликовал George | February 07 | 02:56:52
Продолжение-то, будет?