March 07
ЯРОСЛАВСКИЙ ВЕРТЕП: сцена вторая
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ:
те же, то же, там же, а также
Действующие лица и персонажи:
Временно исполняющий обязанности губернского прокурора Новых-Голодных: настоящее «око государево», хотя слегка косит с детства.
Губернский судья Аникин-Воинов: принципиально не берет борзыми щенками.
Губернские олигархи Худых и Касаткин: полная противоположность друг другу во всем, кроме денег.
Городской ассенизатор Ириськин: увлечен идеей привлечения иностранного инвестора под проект соединения городского водопровода с областной канализацией. В целях наиболее рационального использования водных ресурсов и финансовых потоков.
Заместитель городничего по торговле и снабжению Топотова: просто очень приятная дама, которую в градоначальстве губернской столицы любовно именуют «Наш ответ Пешеходовой».
Губернский депутат Подмораев: сельский производитель на беспривязном содержании. Лоббирует государственные закупки отечественного навоза за валютные кредиты.
Прежний голова городской думы Гробов: предан без лести градоначальнику Сволончукину. Ни капли не боится прямо в глаза ему говорить ему все, что о нем думает, потому что никогда не думает ничего лишнего.
Нынешний глава городской думы Нагих: направлен в муниципалитет по собственному желанию градоначальника. Цель своей миссии определил с присущим ему красноречием: «Муниципалитет – это, понимаешь, не то место, которым слишком много думают… А совсем наоборот!»
Председатель губизбиркома Сидоров-Козлов: во все время пребывания в должности главными врагами демократии считал маленьких зеленых человечков, которые прячутся в избирательных урнах и обильно гадят на бюллетени, чем мешают свободному волеизъявлению граждан
Уездная предводительница Шебуршетьева: любит смотреться в зеркало, потому что видит в нем себя совершеннейшей Екатериной Великой. С подведомственным уездом обращается точно так же, как с собственным курятником, т.е. будучи особой дворянского происхождения, не брезгует лично собирать казенные яйца.
Руководитель городского независимого телеканала Промежная: со времен отмены шестой статьи и пятого пункта переквалифицировалась в истинно православные. Всегда верна очередной присяге. На личном опыте убедилась, что хрен градоначальника гораздо слаще, чем губернаторская редька, а потому держится за него обеими руками.
(Вбегает донельзя взволнованный градоначальник Сволончукин)
Сволончукин: Объясните же господа, чего случилось-то... какая такая еще инкогнита на нашу голову?
Чернобуров: А вы разве первый раз слышали?
Сволончукин: Да вот только что прибежал ко мне Ириськин из «Горводоканализации», которого вы все, конечно, хорошо знаете. Весь, натурально, в ажитации, про инкогниту эту самую твердит, а еще вспомнил вдруг про тот кредит европейского банка, который дали нам на развитие канализации и который мы уж, почитай, благополучно приканчи… осваиваем. Да всё спрашивает, что с собой в узилище брать дозволяется, мол, разрешено ли теплое белье и колбаса твердокопченая. Пришлось его всем градоначальством валерьянкой на коньяке отпаивать...
Чернобуров: Вот, этого-то я и опасался. Сейчас начнется паника в департаментах и брожение умов в подведомственном чиновничестве. Чай, которые уж есть и среди наших такие чернильные рыла, что уж застрочили перьями-то застрочили… Ну, да с этими-то мы и сами потом по-свойски… Вы, Виктор Владимирович, лучше вот что, чего это?.. А сами-то что об этом думаете?
Сволончукин: Я-то? Я, Анатолий Иванович, думаю, что здесь налицо тонкая и большая политическая причина. Это значит вот что: Россия... она, конечно, да... хочет реформы довести до последней точки, ан, оно и не выходит, буксует на местах, несмотря что, почитай, уж и кочки такой у нас не осталось, где бы исполнительную вертикаль осиновым колом не воткнули. Вот министерия-то, видите ли, и подослала чиновника, чтоб узнать, нет ли где тут измены, кое-где у нас порой... Опять же борьба с международным терроризмом... Одним словом, тарифы надо повышать, а кругом саботаж и противодействие... Не знаю даже, как теперь двигаться вперед...
Чернобуров: Ну, вы уж совсем того!.. А еще умный человек! В наших краях, да измена?! Да намедни этих ваших террористов выявляли, так насилу отыскали троих. Дробеня вон перед ними на коленях стоял, уговаривал хоть что-нибудь себе в стол подложить, а они по привычке, знай, конверты со свежей зеленью суют... Еле-еле в Бурмакине последние три кило взрывчатки на водку выменяли. Тут захочешь изменить, так не найдешь как, не сообразишь сразу, кому и чего продать, да и купит-то кто...
Сволончукин: Нет, Анатолий Иванович! Я вам так скажу, вы не того-с…
Чернобуров: Чего не того-с?
Сволончукин: Там, в Кремле, Анатолий Иванович, имеют тонкие виды, даром, что далеко, а на ус себе мотают... Тем более, ежели не война с терроризмом, так выборы на носу, что, по сути, одно и то же. И если уж указали грешки отыскать, то будьте покойны, не только что в думе, а и в вашей же собственной администрации, или доме родном, хватит грешков не только что инкогните любой на заметку, а и всю Счетную палату в полном составе сюда подослать...
Чернобуров: Однако, что же вы, Виктор Владимирович, грешками именуете? Грешки грешкам рознь. Я всем открыто говорю — беру! И буду! Но куда? В какое такое место? В бюджет! На зарплату, на коммунальные расходы. Это ж совсем другое дело. Вот та же моя областная программа «Заморока»: одной зеленки три цистерны раздали, а у вас в поликлиниках за каждую клизму по пятьдесят рублев ассигнациями дерут. Уж если с заводишка какого десяток-другой миллионов футболистам либо, там, с погонного метра рельсов по три рубли на хоккей отстегнуть, так это святое, и вы, пожалуйста, святое не троньте, всуе!...
Сволончукин: Ну, хоть в бюджет, хоть на спорт, хоть еще куда... а все нецелевые расходы...
Чернобуров: А вот и нет, Виктор Владимирович! Если, например, площадь в историческом центре неведомо кому и почем под гараж без спросу, отдать, да на обустройство своего собственного телеканала с не один десяток бюджетных миллионов...
Сволончукин: Ну и что из того, что на канал? Рейтинг, он, сами знаете, даром не бывает… Зато у вас твердых убеждений нет, вы уж сами, небось, не помните, в какой по очереди партии власти состоите. А я такую часовню отгрохал, что любой народ прохожий хоть и плюнет, да перекрестится, но как минимум пару раз на день...
Чернобуров: Ирина Ильинична! А напомните-ка мне, кстати, в какой я нынче партии состою.
Пешеходова: В какой надо, в той и состоите, Анатолий Иванович! Об этом не переживайте! За этим вопросом я слежу лично. А на нездоровые настроения в мэрии я уже давно ваше внимание обращаю. Ну, да ничего, Виктор Владимирович, вот ужо Думу-то областную почистим от излишнего присутствия. Подумайте, господа, двадцать два голоса из одного места. Того самого места, между прочим. Да при этом еще обижаются, будто их тут притесняют. Будто им одним деньги нужны. А сами конкурсы высокой моды посреди отопительного сезона закатывают. Я Топотовой и говорю, мол, Людмила Ивановна, что ж это такое-то.... Так она мне отвечает, мол это, дескать эксклюзив от Зайчикова, это он мне, дескать, лично на аттестации презентовал, а вы, мол, Ирина Ильинична, ретроградка внешнего облика! Нет, ну каково! Ишь, революционерка!..
Чернобуров: Вот, кстати, Виктор Владимирович, давно искал оказии на эту тему поговорить, да все как-то к слову не приходилось. Надо бы вам в муниципалитете своем хоть какой-никакой плюрализм завести. Оппозицию, там, что ли, или еще какое новообразование... Чтоб, как бы демократические завоевания во всей полноте наглядно предъявить можно было. А то вроде монополизмом попахивает и отсутствием здорового политического процесса. Потому как, без сомнения, проезжающий чиновник захочет, прежде всего обследовать наши внутренние органы представительной власти. И потому вы уж сделайте так, чтобы было поприличнее — борьба мнений, альтернативные подходы, фракцию там какую-нибудь, пусть самую завалящую, как говорится, но... с названием. Вот сколько у Вертихвостова этой депутатской своло.. своры... тьфу, черт, так на язык и лезет... сообщества, короче, этого депутатского, однако все сидят аккуратно, ровно, каждый на своей месте предписанном, во фракции то есть, голосуют как надо, но эдак не без изящества. В смысле не сразу, а как бы в результате напряженной дискуссии, сперва подумав о благе... Сколько там у тебя, Андрей Геннадьевич, этих самых фракций-то? Плюрализма хватает?
Вертихвостов: Четыре-с, Анатолий Иванович! Да еще комиссий, аккурат, пять штук-с. Так что, ежели какой ревизор заинтересуется, в смысле плюрализма, то ассортимент в наличии-с. В самую ему нахальную рожу списками и ткну: накося, выкуси! Даже коммунистов две штуки, (хихикает в кулачок) эдак как бы на племя оставили. Каждой, как говорится, твари... По фракции...
Чернобуров: Вот. Вы бы тоже, распорядились по своей части, Виктор Владимирович, по муниципалитету-то. Опять же, слишком у вас там лекарей много, один на одном, лучше, если б их было поменьше: тотчас и отнесут к дурному отношению в губернии насчет здравоохранения. Скажут, мол, больных-то всех переморили, так вот теперь и заседают.
Сволончукин: Ну, насчет врачевания мы предприняли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем, посему зачем и бюджет попусту переводить? У меня с лекарями моими тут полное согласие. Мой бывший Гробов все объяснял с научной точки зрения. Человек, он ведь в сущности тот же продукт природы, что там бык, или корова, какая: если умрет, то и так умрет, а оклемается, так и без нашего вмешательства, туда ему и дорога. Что ж его-то мучить, и самим-то мучиться?
Чернобуров: Я еще и насчет квартирного вопроса вам заметить хотел. Оно, конечно, доктора — люди достойные, опять же функцию в муниципалитете свою выполняют справно и без всяких там словопрений, но все-таки домина такой на Волжской набережной и для них крутовато будет. Поболе тыщи зеленых за квадратный метр при их-то законном жалованье. То-то в у нас в богоугодных заведениях так несет прокисшей капустой, только нос зажимать успевай... Прав прокурор наш, не по чину брать стали у вас, Виктор Владимирович!
Сволончукин: Если уж на то пошло, то мои-то лекари супротив вертихвостовских — ангелы во плоти, разве что без крыльев. Да вы и сами-то, Анатолий Иванович, ведь своею же собственной рукой Александру Викторовичу Стихову бюджетные ассигнования на его частную лечебницу отписали. Всем теперь известно, что взамен он сразу и думать оставил не только что о ревизии того медицинского нашего фонда, но и самом его существовании не вспоминал больше никогда, а ведь там восемьдесят миллионов только по одному отчетному году без вести сгинули.
Чернобуров: Можно подумать, что тот поломанный томограф, на который они чуть не два миллиона бюджетных долларов списали, я себе в прихожую поставил, а не в вашу же городскую лечебницу. Впрочем, это я так только упомянул о врачах; а по правде сказать, кому они и нужны со своими клистирными трубками. Это уж такая завидная статья, что по ней хоть сколько мильенов ни спиши, а и концов не отроешь. Кого на этот медицинский фонд ни поставь, глянь, а уж через полгода можно новое дело заводить. Такова уж, видать, природа человеческая, и вольтерьянцы зря… Да! Если вот только спросят, почему не работает та поликлиника за Волгой, которую назад тому как пять лет открыли, то не позабыть сказать, что работает, да вот с месяц тому, мышь там в подвале заметили, так теперь санэпиднадзор ее и закрыл до тех пор, пока не изловят да на улицу не выгонят. Вы же, Виктор Владимирович, помнится, об этом и рапорт представляли. А то, пожалуй, кто-нибудь, подзабывшись, сдуру и скажет, что она работать никогда и не начинала вовсе по-настоящему...
Сволончукин: Со своей стороны, Анатолий Иванович, посоветовал бы обратить сугубое внимание на губернскую избирательную комиссию. Думаю, инспектирующий посланец непременно ею заинтересуется. Так же и председателем её... Сидоровым-Козловым — он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он только что из винокуренного завода... А если уж это действительно, как он говорит, у него такой запах от рождения, от молока материнского достался, то можно посоветовать ему чеснок употреблять или лук, луком вроде даже приличнее, или на худой конец ввести защищенную строку в бюджет губернии ему на жвачку какую… У нас же и иностранные наблюдатели не сразу за стол садятся, а интересуются. Как начнет им особенности объяснять… Перед Европой неудобно.
Чернобуров: Нет, этого уж выгнать невозможно: он говорит, что в 91-м году его сильно ушибло демократическим процессом, и с тех пор от него отдает немного водкой. Ничего, заменим скоро на непьющего, может, даже и вовсе на женщину. В русле равноправия и сегодняшних веяний. (Обращается к Вертихвостову) Вот, кстати, Андрей Геннадьевич, должен я вам заметить и о депутатах. Федеральный гость пренепременно захочет ознакомиться с губернским представительным органом. Ты уж распорядись, чтоб с завтрашнего прямо утра всех содержали в трезвости и в таком вообще виде образа, чтобы их можно было незамедлительно предъявить к употреблению. Один из них, например, вот этот из колхозных председателей который, он, конечно, специалист по сельскому хозяйству и сведений нахватал тьму, но только, ставши свободным производителем, объясняет все с таким жаром, что не помнит себя. Слушаю его: покамест говорит о красных помещиках и свободной раздаче навоза дачникам за счет бюджета, еще ничего, а как доберется до купли-продажи пашни по рыночной стоимости, то я не могу вам сказать, что с ним делается. Можно подумать, что пожар, ей-богу! Согнет, эдак, микрофон в дугу, а графином хвать по трибуне вдребезги! Оно, конечно, вопрос судьбоносный, но зачем же казенные графины колотить, по пять штук за заседание? Не напасешься так-то. От этого ж прямой убыток канцелярии и казне!
Вертихвостов: Да уж! Наш Сергей Иванович горяч. Я ему это уже несколько раз, четыре, кажется, замечал, мол, чтоб исключительно в рамках действующего регламента... А он мне, знаете ли, эдак даже и с апломбом, возьми и скажи: «Как хотите, а за реформу нашего агропромышленного сектора я и своей-то жизни не пощажу, не то что ваших поганых графинов».
Пешеходова (с нетерпением) Что ж, Анатолий Иванович, нам ехать всем, немедля, всем парадом в «Верблюжий угол»?
Вертихвостов: Ну уж, нет! Вперед запустить представителей общественности, признанных наших демократов, правовых защитников из самых доверенных… да, чтоб не упустить!.. деловые круги, духовенство...
Чернобуров: Погоди, дорогой, позвольте мне самому. Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже и спасибо получалось. Авось, Бог вынесет и теперь. (Обращается к Терпигорьеву) Вы говорите, он молодой человек?
Терпигорьев: Молодой, лет едва за тридцать, а выглядит и того моложе.
Чернобуров: Тем лучше, молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, вроде Примуcова или Лужайкина, этих бутербродами с икрой не проймешь, а молодой весь наверху. Так что я отправлюсь, эдак невзначай, приватно, проведаться, не терпят ли проезжающие какой нужды, а вы тут, господа, приготовляйтесь по своей части. Прошерстить все департаменты, выгнать дармоедов на субботник, пусть каждый возьмет в руки по улице, эх!.. по улице… по метле! И вымели бы хотя бы ту улицу, что идет к гостинице, да вымели бы чисто, под роспись... Слышите?!..
Дробеня: А я, Анатолий Иванович, лично прослежу, чтобы ни одна посторонняя эта сволочь...
Чернобуров: Вот! Чуть было не упустили! Верно! Я думаю, так уж просьбы из-под полы и готовят. О, лукавый народ! Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет! Особенно малый бизнес меня смущает, да демократическая общественность. Сейчас и наплетут с три короба, потом не отмоешься, так клеймо-то и поставят в кремлевской канцелярии, мол, не проявляет достаточного рвения в продвижении линии центра во вверенном регионе. Оно бы и наплевать, да вот выборы на носу. Сейчас и переиграют резолюцию насчет сроков пребывания в главноуправляющей должности. Ну, Виктор Владимирович, дай только Боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то уж мы с вами поставим такую часовню, какой у нас и не видывали: на каждую подушную бестию юридического лица такой добровольный взнос от имени губернатора наложу, что и крыша из чистой меди, и для росписи самого Чморетели выпишу... О, Боже мой... Боже мой!... Пронесите, святые угодники!..
те же, то же, там же, а также
Действующие лица и персонажи:
Временно исполняющий обязанности губернского прокурора Новых-Голодных: настоящее «око государево», хотя слегка косит с детства.
Губернский судья Аникин-Воинов: принципиально не берет борзыми щенками.
Губернские олигархи Худых и Касаткин: полная противоположность друг другу во всем, кроме денег.
Городской ассенизатор Ириськин: увлечен идеей привлечения иностранного инвестора под проект соединения городского водопровода с областной канализацией. В целях наиболее рационального использования водных ресурсов и финансовых потоков.
Заместитель городничего по торговле и снабжению Топотова: просто очень приятная дама, которую в градоначальстве губернской столицы любовно именуют «Наш ответ Пешеходовой».
Губернский депутат Подмораев: сельский производитель на беспривязном содержании. Лоббирует государственные закупки отечественного навоза за валютные кредиты.
Прежний голова городской думы Гробов: предан без лести градоначальнику Сволончукину. Ни капли не боится прямо в глаза ему говорить ему все, что о нем думает, потому что никогда не думает ничего лишнего.
Нынешний глава городской думы Нагих: направлен в муниципалитет по собственному желанию градоначальника. Цель своей миссии определил с присущим ему красноречием: «Муниципалитет – это, понимаешь, не то место, которым слишком много думают… А совсем наоборот!»
Председатель губизбиркома Сидоров-Козлов: во все время пребывания в должности главными врагами демократии считал маленьких зеленых человечков, которые прячутся в избирательных урнах и обильно гадят на бюллетени, чем мешают свободному волеизъявлению граждан
Уездная предводительница Шебуршетьева: любит смотреться в зеркало, потому что видит в нем себя совершеннейшей Екатериной Великой. С подведомственным уездом обращается точно так же, как с собственным курятником, т.е. будучи особой дворянского происхождения, не брезгует лично собирать казенные яйца.
Руководитель городского независимого телеканала Промежная: со времен отмены шестой статьи и пятого пункта переквалифицировалась в истинно православные. Всегда верна очередной присяге. На личном опыте убедилась, что хрен градоначальника гораздо слаще, чем губернаторская редька, а потому держится за него обеими руками.
(Вбегает донельзя взволнованный градоначальник Сволончукин)
Сволончукин: Объясните же господа, чего случилось-то... какая такая еще инкогнита на нашу голову?
Чернобуров: А вы разве первый раз слышали?
Сволончукин: Да вот только что прибежал ко мне Ириськин из «Горводоканализации», которого вы все, конечно, хорошо знаете. Весь, натурально, в ажитации, про инкогниту эту самую твердит, а еще вспомнил вдруг про тот кредит европейского банка, который дали нам на развитие канализации и который мы уж, почитай, благополучно приканчи… осваиваем. Да всё спрашивает, что с собой в узилище брать дозволяется, мол, разрешено ли теплое белье и колбаса твердокопченая. Пришлось его всем градоначальством валерьянкой на коньяке отпаивать...
Чернобуров: Вот, этого-то я и опасался. Сейчас начнется паника в департаментах и брожение умов в подведомственном чиновничестве. Чай, которые уж есть и среди наших такие чернильные рыла, что уж застрочили перьями-то застрочили… Ну, да с этими-то мы и сами потом по-свойски… Вы, Виктор Владимирович, лучше вот что, чего это?.. А сами-то что об этом думаете?
Сволончукин: Я-то? Я, Анатолий Иванович, думаю, что здесь налицо тонкая и большая политическая причина. Это значит вот что: Россия... она, конечно, да... хочет реформы довести до последней точки, ан, оно и не выходит, буксует на местах, несмотря что, почитай, уж и кочки такой у нас не осталось, где бы исполнительную вертикаль осиновым колом не воткнули. Вот министерия-то, видите ли, и подослала чиновника, чтоб узнать, нет ли где тут измены, кое-где у нас порой... Опять же борьба с международным терроризмом... Одним словом, тарифы надо повышать, а кругом саботаж и противодействие... Не знаю даже, как теперь двигаться вперед...
Чернобуров: Ну, вы уж совсем того!.. А еще умный человек! В наших краях, да измена?! Да намедни этих ваших террористов выявляли, так насилу отыскали троих. Дробеня вон перед ними на коленях стоял, уговаривал хоть что-нибудь себе в стол подложить, а они по привычке, знай, конверты со свежей зеленью суют... Еле-еле в Бурмакине последние три кило взрывчатки на водку выменяли. Тут захочешь изменить, так не найдешь как, не сообразишь сразу, кому и чего продать, да и купит-то кто...
Сволончукин: Нет, Анатолий Иванович! Я вам так скажу, вы не того-с…
Чернобуров: Чего не того-с?
Сволончукин: Там, в Кремле, Анатолий Иванович, имеют тонкие виды, даром, что далеко, а на ус себе мотают... Тем более, ежели не война с терроризмом, так выборы на носу, что, по сути, одно и то же. И если уж указали грешки отыскать, то будьте покойны, не только что в думе, а и в вашей же собственной администрации, или доме родном, хватит грешков не только что инкогните любой на заметку, а и всю Счетную палату в полном составе сюда подослать...
Чернобуров: Однако, что же вы, Виктор Владимирович, грешками именуете? Грешки грешкам рознь. Я всем открыто говорю — беру! И буду! Но куда? В какое такое место? В бюджет! На зарплату, на коммунальные расходы. Это ж совсем другое дело. Вот та же моя областная программа «Заморока»: одной зеленки три цистерны раздали, а у вас в поликлиниках за каждую клизму по пятьдесят рублев ассигнациями дерут. Уж если с заводишка какого десяток-другой миллионов футболистам либо, там, с погонного метра рельсов по три рубли на хоккей отстегнуть, так это святое, и вы, пожалуйста, святое не троньте, всуе!...
Сволончукин: Ну, хоть в бюджет, хоть на спорт, хоть еще куда... а все нецелевые расходы...
Чернобуров: А вот и нет, Виктор Владимирович! Если, например, площадь в историческом центре неведомо кому и почем под гараж без спросу, отдать, да на обустройство своего собственного телеканала с не один десяток бюджетных миллионов...
Сволончукин: Ну и что из того, что на канал? Рейтинг, он, сами знаете, даром не бывает… Зато у вас твердых убеждений нет, вы уж сами, небось, не помните, в какой по очереди партии власти состоите. А я такую часовню отгрохал, что любой народ прохожий хоть и плюнет, да перекрестится, но как минимум пару раз на день...
Чернобуров: Ирина Ильинична! А напомните-ка мне, кстати, в какой я нынче партии состою.
Пешеходова: В какой надо, в той и состоите, Анатолий Иванович! Об этом не переживайте! За этим вопросом я слежу лично. А на нездоровые настроения в мэрии я уже давно ваше внимание обращаю. Ну, да ничего, Виктор Владимирович, вот ужо Думу-то областную почистим от излишнего присутствия. Подумайте, господа, двадцать два голоса из одного места. Того самого места, между прочим. Да при этом еще обижаются, будто их тут притесняют. Будто им одним деньги нужны. А сами конкурсы высокой моды посреди отопительного сезона закатывают. Я Топотовой и говорю, мол, Людмила Ивановна, что ж это такое-то.... Так она мне отвечает, мол это, дескать эксклюзив от Зайчикова, это он мне, дескать, лично на аттестации презентовал, а вы, мол, Ирина Ильинична, ретроградка внешнего облика! Нет, ну каково! Ишь, революционерка!..
Чернобуров: Вот, кстати, Виктор Владимирович, давно искал оказии на эту тему поговорить, да все как-то к слову не приходилось. Надо бы вам в муниципалитете своем хоть какой-никакой плюрализм завести. Оппозицию, там, что ли, или еще какое новообразование... Чтоб, как бы демократические завоевания во всей полноте наглядно предъявить можно было. А то вроде монополизмом попахивает и отсутствием здорового политического процесса. Потому как, без сомнения, проезжающий чиновник захочет, прежде всего обследовать наши внутренние органы представительной власти. И потому вы уж сделайте так, чтобы было поприличнее — борьба мнений, альтернативные подходы, фракцию там какую-нибудь, пусть самую завалящую, как говорится, но... с названием. Вот сколько у Вертихвостова этой депутатской своло.. своры... тьфу, черт, так на язык и лезет... сообщества, короче, этого депутатского, однако все сидят аккуратно, ровно, каждый на своей месте предписанном, во фракции то есть, голосуют как надо, но эдак не без изящества. В смысле не сразу, а как бы в результате напряженной дискуссии, сперва подумав о благе... Сколько там у тебя, Андрей Геннадьевич, этих самых фракций-то? Плюрализма хватает?
Вертихвостов: Четыре-с, Анатолий Иванович! Да еще комиссий, аккурат, пять штук-с. Так что, ежели какой ревизор заинтересуется, в смысле плюрализма, то ассортимент в наличии-с. В самую ему нахальную рожу списками и ткну: накося, выкуси! Даже коммунистов две штуки, (хихикает в кулачок) эдак как бы на племя оставили. Каждой, как говорится, твари... По фракции...
Чернобуров: Вот. Вы бы тоже, распорядились по своей части, Виктор Владимирович, по муниципалитету-то. Опять же, слишком у вас там лекарей много, один на одном, лучше, если б их было поменьше: тотчас и отнесут к дурному отношению в губернии насчет здравоохранения. Скажут, мол, больных-то всех переморили, так вот теперь и заседают.
Сволончукин: Ну, насчет врачевания мы предприняли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем, посему зачем и бюджет попусту переводить? У меня с лекарями моими тут полное согласие. Мой бывший Гробов все объяснял с научной точки зрения. Человек, он ведь в сущности тот же продукт природы, что там бык, или корова, какая: если умрет, то и так умрет, а оклемается, так и без нашего вмешательства, туда ему и дорога. Что ж его-то мучить, и самим-то мучиться?
Чернобуров: Я еще и насчет квартирного вопроса вам заметить хотел. Оно, конечно, доктора — люди достойные, опять же функцию в муниципалитете свою выполняют справно и без всяких там словопрений, но все-таки домина такой на Волжской набережной и для них крутовато будет. Поболе тыщи зеленых за квадратный метр при их-то законном жалованье. То-то в у нас в богоугодных заведениях так несет прокисшей капустой, только нос зажимать успевай... Прав прокурор наш, не по чину брать стали у вас, Виктор Владимирович!
Сволончукин: Если уж на то пошло, то мои-то лекари супротив вертихвостовских — ангелы во плоти, разве что без крыльев. Да вы и сами-то, Анатолий Иванович, ведь своею же собственной рукой Александру Викторовичу Стихову бюджетные ассигнования на его частную лечебницу отписали. Всем теперь известно, что взамен он сразу и думать оставил не только что о ревизии того медицинского нашего фонда, но и самом его существовании не вспоминал больше никогда, а ведь там восемьдесят миллионов только по одному отчетному году без вести сгинули.
Чернобуров: Можно подумать, что тот поломанный томограф, на который они чуть не два миллиона бюджетных долларов списали, я себе в прихожую поставил, а не в вашу же городскую лечебницу. Впрочем, это я так только упомянул о врачах; а по правде сказать, кому они и нужны со своими клистирными трубками. Это уж такая завидная статья, что по ней хоть сколько мильенов ни спиши, а и концов не отроешь. Кого на этот медицинский фонд ни поставь, глянь, а уж через полгода можно новое дело заводить. Такова уж, видать, природа человеческая, и вольтерьянцы зря… Да! Если вот только спросят, почему не работает та поликлиника за Волгой, которую назад тому как пять лет открыли, то не позабыть сказать, что работает, да вот с месяц тому, мышь там в подвале заметили, так теперь санэпиднадзор ее и закрыл до тех пор, пока не изловят да на улицу не выгонят. Вы же, Виктор Владимирович, помнится, об этом и рапорт представляли. А то, пожалуй, кто-нибудь, подзабывшись, сдуру и скажет, что она работать никогда и не начинала вовсе по-настоящему...
Сволончукин: Со своей стороны, Анатолий Иванович, посоветовал бы обратить сугубое внимание на губернскую избирательную комиссию. Думаю, инспектирующий посланец непременно ею заинтересуется. Так же и председателем её... Сидоровым-Козловым — он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он только что из винокуренного завода... А если уж это действительно, как он говорит, у него такой запах от рождения, от молока материнского достался, то можно посоветовать ему чеснок употреблять или лук, луком вроде даже приличнее, или на худой конец ввести защищенную строку в бюджет губернии ему на жвачку какую… У нас же и иностранные наблюдатели не сразу за стол садятся, а интересуются. Как начнет им особенности объяснять… Перед Европой неудобно.
Чернобуров: Нет, этого уж выгнать невозможно: он говорит, что в 91-м году его сильно ушибло демократическим процессом, и с тех пор от него отдает немного водкой. Ничего, заменим скоро на непьющего, может, даже и вовсе на женщину. В русле равноправия и сегодняшних веяний. (Обращается к Вертихвостову) Вот, кстати, Андрей Геннадьевич, должен я вам заметить и о депутатах. Федеральный гость пренепременно захочет ознакомиться с губернским представительным органом. Ты уж распорядись, чтоб с завтрашнего прямо утра всех содержали в трезвости и в таком вообще виде образа, чтобы их можно было незамедлительно предъявить к употреблению. Один из них, например, вот этот из колхозных председателей который, он, конечно, специалист по сельскому хозяйству и сведений нахватал тьму, но только, ставши свободным производителем, объясняет все с таким жаром, что не помнит себя. Слушаю его: покамест говорит о красных помещиках и свободной раздаче навоза дачникам за счет бюджета, еще ничего, а как доберется до купли-продажи пашни по рыночной стоимости, то я не могу вам сказать, что с ним делается. Можно подумать, что пожар, ей-богу! Согнет, эдак, микрофон в дугу, а графином хвать по трибуне вдребезги! Оно, конечно, вопрос судьбоносный, но зачем же казенные графины колотить, по пять штук за заседание? Не напасешься так-то. От этого ж прямой убыток канцелярии и казне!
Вертихвостов: Да уж! Наш Сергей Иванович горяч. Я ему это уже несколько раз, четыре, кажется, замечал, мол, чтоб исключительно в рамках действующего регламента... А он мне, знаете ли, эдак даже и с апломбом, возьми и скажи: «Как хотите, а за реформу нашего агропромышленного сектора я и своей-то жизни не пощажу, не то что ваших поганых графинов».
Пешеходова (с нетерпением) Что ж, Анатолий Иванович, нам ехать всем, немедля, всем парадом в «Верблюжий угол»?
Вертихвостов: Ну уж, нет! Вперед запустить представителей общественности, признанных наших демократов, правовых защитников из самых доверенных… да, чтоб не упустить!.. деловые круги, духовенство...
Чернобуров: Погоди, дорогой, позвольте мне самому. Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже и спасибо получалось. Авось, Бог вынесет и теперь. (Обращается к Терпигорьеву) Вы говорите, он молодой человек?
Терпигорьев: Молодой, лет едва за тридцать, а выглядит и того моложе.
Чернобуров: Тем лучше, молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, вроде Примуcова или Лужайкина, этих бутербродами с икрой не проймешь, а молодой весь наверху. Так что я отправлюсь, эдак невзначай, приватно, проведаться, не терпят ли проезжающие какой нужды, а вы тут, господа, приготовляйтесь по своей части. Прошерстить все департаменты, выгнать дармоедов на субботник, пусть каждый возьмет в руки по улице, эх!.. по улице… по метле! И вымели бы хотя бы ту улицу, что идет к гостинице, да вымели бы чисто, под роспись... Слышите?!..
Дробеня: А я, Анатолий Иванович, лично прослежу, чтобы ни одна посторонняя эта сволочь...
Чернобуров: Вот! Чуть было не упустили! Верно! Я думаю, так уж просьбы из-под полы и готовят. О, лукавый народ! Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет! Особенно малый бизнес меня смущает, да демократическая общественность. Сейчас и наплетут с три короба, потом не отмоешься, так клеймо-то и поставят в кремлевской канцелярии, мол, не проявляет достаточного рвения в продвижении линии центра во вверенном регионе. Оно бы и наплевать, да вот выборы на носу. Сейчас и переиграют резолюцию насчет сроков пребывания в главноуправляющей должности. Ну, Виктор Владимирович, дай только Боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то уж мы с вами поставим такую часовню, какой у нас и не видывали: на каждую подушную бестию юридического лица такой добровольный взнос от имени губернатора наложу, что и крыша из чистой меди, и для росписи самого Чморетели выпишу... О, Боже мой... Боже мой!... Пронесите, святые угодники!..
