May 05
ЯРОСЛАВСКИЙ ВЕРТЕП: сцена третья
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ:
Действующие лица и персонажи:
Губернский политтехнолог Фиглин-Миглин: была бы навозная куча, а уж жемчужное зерно отыщет в оной всенепременно в полном соответствии с прейскурантом. Девиз: говно - не дерьмо, а почва для роста.
Первый заместитель губернатора Хвеодориди-первый: совсем даже не грек, а крепкий хозяйственник, прямой, как генеральная линия. Вид имеет такой, будто вот только что проглотил исполнительную вертикаль, и теперь она колом стоит у него в горле.
Второй заместитель губернатора Хвеодориди-второй: тоже не из греков, но вид имеет самый иезуитский, как и положено губернскому казначею. На собеседника всегда смотрит так, будто ждет, когда же тот попросит у него субсидию из бюджета.
Городской казначей Шманц: для своей должности честный до неправдоподобия. В градоначальстве считается белой вороной: за спиной на него показывают пальцем, коим затем крутят у виска. Представляя проект бюджета, всегда предупреждает: нам сколько ни дай, все равно не хватит. Взяток не берет, но несколько обижается, если не предлагают, видя в том умаление городской власти сравнительно с губернской.
Первый помощник градоначальника Сервелатов: всегда готов к осуществлению. Любит поучать подчиненных: нам не за то платят, чтобы думать, а за то, чтобы принимали к исполнению. На то, чтобы думать, у нас, слава Богу, Виктор Владимирович имеется.
Губернская повариха Пропитаева: обеспечивает школьные буфеты всем тем, что не может есть сама.
Главный редактор городской еженедельной газеты «Городские мордасти» Мокрецова: однажды изменила губернатору со спикером областной Госдумы. После публичной порки на съезжей была выкинута на панель, откуда градоначальник и подобрал ее по доброте душевной, а также в преддверии собственных перевыборов. Теперь она любит его с тем самозабвением, коему мог бы позавидовать даже евнух в гареме арабского шейха.
Глава губернской системной оппозиции Смиреннов: будучи из «булгахтеров», на борьбу с режимом ходит в нарукавниках и как бы извиняясь за доставленное беспокойство. Всегда готов к конструктивному сотрудничеству в интересах региона на подходящих условиях.
Губернский депутат федеральной Госдумы Безгрешный: профессиональный патриот и ревнитель истинного православия. Вот уже 10 лет, как любит родину на освобожденной основе и по вполне умеренным расценкам.
Депутат губернской думы, владелец газеты “Без году неделя”, элитных кабаков и сети ювелирных магазинов “Атас!” Цокотухин: прикупил по случаю газету просто потому, что спутал две древнейшие профессии и искренне полагал, будто приобретает очередное “заведение”. Сначала весьма удивился своей ошибке, но потом удивился еще больше, поняв на опыте, что был в сущности прав, и разница между двумя ремеслами только в цене и квалификации рабочей силы.
Непримиримый враг градоначальника Сволончукина, бывший городской депутат Самсон: однажды с похмелья вообразил себя Калигулой и въехал в мэрию верхом на крупной рогатой скотине. Мэр обозвал его экстремистом, после чего Самсон полгода ездил по городу и всем о том рассказывал. С тех пор слывет в губернии подрывателем устоев и страшно сим званием гордится.
Скромный трехкомнатный люкс в гостинице «Берлога «Милости просим». Испанский мебельный гарнитур красного дерева местами ободран. Натуральный персидский ковер из полиуретана местами заплеван. Везде разбросаны окурки гаванских сигар производства местной табачной фабрики. Политтехнолог Фиглин-Миглин валяется на барской постели в неснятых ботинках от Гуччи, давно, впрочем, не чищеных.
Фиглин-Миглин: Черт побери, даже в комсомоле, помнится, эдак жрать не хотелось! Как поперли из администрации, так, кажется, ни разу больше на фуршет и не приглашали. Сволочи, право слово, сволочи, никакой благодарности в людях. Если б не Элеонора Михайловна с этим шаромыжником, так и не знаю, как бы и до очередных выборов дотянул. Да, признаться, теперь и от выборов проку немного. Все москвичи проклятые под себя забрали. При губернаторе постоянно пять, нет, семь, прости господи, имиджмейкеров столичных, мордоделов патентованных неотлучно ошиваются. Только какой кусок со стола, так и до пола не дадут долететь, на лету схватывают. Куда уж нам, с суконным-то рылом! Эх, Анатолий Иваныч, Анатолий Иванович!... Бывало, надо тебе, Саша, сто тыщ, бери, двести нужно, бери двести, только дело чтоб было. Чтоб, значит, лично Сам памятник открывать прикатил. Чтоб Лужайкин съезд не у себя в Москве проводил, а у нас, эдак вот от самого аэропорта и до центра города все «мерседесы» тебе, джипы всяческие. Охрана, охрана везде, тридцать семь тыщ одних охранников! Заходишь в какой департамент областной, а все эти морды чиновные эдак в твою сторону и вытягиваются: как вы, Александр Ростиславович, думаете об сем, а что полагаете насчет этого? Политический процесс ключом бьет, телефоны соловьями заливаются. В район приедешь, так встречают по высшему разряду: и банька, и графинчики боками запотевшими поблескивают, и журналисточки очечками, эдак, зырк да зырк, поигрывают бестии, сами на интервью напрашиваются. А уж какую областную программу начнешь составлять, так с ночи ходоки в приемной толпятся: и нас, Александр Ростиславович, не забудьте, и об нас, будьте так любезны, Анатолию Ивановичу напомните... Тьфу, эдак вот вспомнишь да только и расстроишься. Шебуршетьевой той же мужа помог в банкиры определить, так, помню, чуть не рыдала от благодарности, клялась, что не забудет. Вот и не забыла... Подкинула работенку, протеже своего значит, на большую дорогу вывести... Добро бы и в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой! Оффшорные зоны обустраивает на взаимовыгодных условиях, вот тебе уж и доигрался! Не обеспечил законодательную базу, вот налоговая кукиш и показала. Сиди теперь, голубчик, да жди, когда вызовут, только уж не в Белый дом, а, того гляди, в Коровники и препроводят. Опять же, не жравши второй день, да нет третий, ну точно, третий, как у Ириськина в его «Канализации» кредит обмывали, то была бесплатная раздача бутербродов с сыром и икрой. Вот тогда и перепало. Эх, надоела такая жизнь! Право, в бюджетниках лучше: оно хоть нет публичности, да ведь и заботности меньше: получил жалованье, купил на него колбасы вареной палки полторы по старой памяти, да на том больше и забот нет, сиди себе, да с пивком прихлебывай. Так нет, проекты им подавай. Вот сейчас пошел пробивать в администрацию комплекс торгово-развлекательный на двадцать мильенов долларов только по смете! А, каково? Это на Нефтестрое-то? Ох, узнал бы Федор Иванович Плющенков! Он бы не посмотрел, что времена либеральные, а живо бы отправил в Брейтове каком-нибудь навоз месить, сельское хозяйство поднимать. ДобЁр, ох, добёр Анатолий Иванович, вот и подведут они вас под Счетную палату... Попомните тогда Сашу Фиглина-Миглина, ох, попомните... Ах, боже ты мой, хоть бы что-нибудь горячего! Кажется теперь даже у Маши Пропитаевой школьного пирожка бы попросил да и съел... ей, ей, съел бы! Даже, наверное, и жив остался бы, до того дошел... Стучится, верно это он идет (поспешно схватывается с постели)
Входит Фазанов
Фазанов: Ну, что, как? Есть мне факсы, телеграммы, переводы?
Фиглин-Миглин: Да где ж вы найдете таких дураков, которые бы вам перевод выслали? Эдаких теперь даже в департаменте инвестиций и развития предпринимательства не сыскать!
Фазанов: Сам дурак! Как ты смеешь! (Ходит по комнате) Посмотри, там в выходном костюме, за подкладкой, где прореха, не завалялось ли сто долларов?
Фиглин-Миглин: Да, где ж им там быть, ста долларам? Вы четвертого дня последние десять рублей потратили, когда Шебуршетьевой на день рождения зубочистку презентовали. Еще уверяли, что эксклюзивная модель, а потому непременно накормят... (Злорадно) Ан, даже и не позвали. Видать, не понравилась, зубочистка-то...
Фазанов: А ты уж и рад, скотина, сейчас пересказывать мне все это (ходит и разнообразно сжимает свои губы; наконец, говорит громким и решительным голосом) Послушай... эй, Александр Ростиславович!
Фиглин-Миглин: (с деланным подобострастием) Чего изволите?
Фазанов: (громким, но не столь решительным голосом) Ты ступай туда.
Фиглин-Миглин: Куда?
Фазанов: (голосом вовсе не решительным и не громким, более похожим на просьбу) В администрацию. Там скажи... чтобы дали мне кредит. Я верну, категорически верну, даже с процентами. Скажи им, что у меня есть проект.
Фиглин-Миглин: Да нет, я и ходить не хочу.
Фазанов: Как ты смеешь, дурак! Вот не возьму в команду, когда стану замом губернатора, так локти-то до самых то есть костей обкусаешь. Всем налоговые льготы дам, по восемьдесят процентов, а тебе шиш, шиш!
Фиглин-Миглин: Да так, все равно, хоть и пойду, ничего из этого не будет. От того Хвеодориди, который второй, велели передать, что больше ни копейки не дадут. Ещё, говорит, и в КРУ обращусь, чтоб проверили, как это они с Шебуршетьевой исхитрились сто тридцать миллионов долларов за рубеж перевести. Что это, говорит, за дом такой заколдованный по адресу улица Ленина, один, где полторы тыщи юридических лиц зарегистрировано? Эдак, говорит, всякий себе персональный оффшор устроит, десять мильенов в бюджет отстегнет, а сам пятьсот хапнет, после и выгнать нельзя. И сам-де твой барин плут, и Шебуршетьева ваша с того же поля ягодка, сауну себе с бильярдом в подвале отгрохала на жалованье в пять тысяч рублей ежемесячно. Мы-де, говорит, таких шаромыжников и подлецов видали. Сами, говорит, кредиты без отдачи брать умеем, так что на других подобных у нас даже и бюджет не рассчитан.
Фазанов: Ну, ну, дурак, полно! Ступай, ступай, да без кредита не приходи! Такое грубое животное!
Фиглин-Миглин: Да уж лучше я вас напрямую с департаментом финансов соединю, пусть подошлют кого-нибудь, кто после презентации еще на ногах стоит.
Фазанов: А разве у них сегодня презентация?
Фиглин-Миглин: А как же-с! Очередных инвесторов окучивают, еще один гипер какой-то маркет на месте прежнего скотомогильника возводить намерились, так вторую неделю уже консенсус ищут... Вся проблема, что турки какие-то, что ли, а то и вовсе иудейского племени, не пьют, то есть. Как с ними такими о серьезных вещах говорить? Нет, ты нам такого отечественного производителя найди, чтоб, значит, по душам...
Внезапно и резко звонит телефон. Фиглин-Миглин подходит и снимает трубку.
Фиглин-Миглин: (Фазанову) Тут зачем-то губернатор с градоначальником приехали, так осведомляются, не можете ли принять их по сугубо приватному делу. Знакомимся, мол, с уровнем обслуживания проезжающих проживающих.
Фазанов: (испуганно) Вот тебе на! Эка бестия, Хвеодориди, успел уже нажаловаться! Что, если в самом деле они потащат меня в тюрьму?! Что ж, если благородным образом, я, пожалуй... и не такие рукавицы шьют в Краснокаменске каком. Нет, нет, не хочу!... Да что они, как они смеют, в самом деле? Что я им, разве нелегальный иммигрант какой с рынка? (Бодрится и выправляется) Да я им прямо скажу: «Как вы смеете, как вы...» (У дверей вертится ручка. Фазанов бледнеет и съеживается).
Чернобуров и Сволончукин, вошед, останавливаются. Все трое в испуге смотрят несколько минут друг на друга, выпучив глаза.
Чернобуров: (первым, немного оправившись и протянув руки по швам) Желаю здравствовать!
Фазанов: (кланяется) Мое почтение-с...
Чернобуров: Извините.
Фазанов: Ничего-с...
Чернобуров: Обязанность наша с Виктором Владимировичем, как руководителей вверенного попечению нашему региона, заботиться о том, чтобы на подведомственной территории строжайше соблюдались все федеральные установления и правовое поле регулярно очерчивалось согласно последним изысканиям высочайшей мысли...
Фазанов: (сначала немного заикается, но к концу речи говорит громко) Да что ж делать?.. У меня ничего такого и не было в размышлении... Я, право, из лучших побуждений... С целью, так сказать, всемерного повышения инвестиционной привлекательности... А ежели я временно поиздержался, то это еще не повод... Просто в Москве, где расположен головной офис, приключился пожар, так некстати, и все документы, знаете ли, сгорели... Но я докажу, ей-ей докажу... И к банкротству часового завода «Галка» я совершенно непричастен! В случае чего, я готов... вплоть до Генпрокуратуры! Если хотите, то у меня больше поводов!... В вашей губернии откаты по кредитам совершенно несообразны! Невозможно развиваться свободному предпринимательству! Помилуйте, я сам служил, порядки знаю, но надо ж и меру знать...
Чернобуров: (робея) Извините, я, право, не виноват. Все кредиты идут у меня под гарантии областного бюджета. То есть, постороннему украсть хотя бы копейку совершенно невозможно. Мы с Виктором Владимировичем лично состоим в членах совета директоров специально на то уполномоченного коммерческого банка. Я уж не знаю, откуда эти прохвосты берут такие несуразные ставки и проценты. Заверяю, что любой ваш инвестиционный проект будет рассмотрен под моим личным наблюдением и самым благоприятным образом. Что до процентов по возможному кредиту, то ставки... Впрочем, это такая малость, что и не стоит разговора между приличными людьми. Пока же позвольте предложить вам переехать в другое помещение, более подходящее столь уважаемому гостю.
Фазанов: Нет, не хочу! Я знаю, что значит в другое помещение: то есть в Коровники. Да какое вы имеете право? Я заплачу! Элеонора Михайловна мне твердо обещала с ближайшей оказией!... Да как вы смеете?... Да вот я... Я служу на государственной службе некоторым образом... (бодрится) Я, я, я... Генералу Полугавченко немедля...
Чернобуров: (в сторону) О, господи ты боже, какой сердитый! Донесли уж демократы проклятые! Небось, у самого уж в портфеле и бумажка соответствующая с перечнем отступлений от генеральной линии. Ну, господа конструктивная оппозиция, ужо нарежу я вам избирательные округа по партийным спискам!... Всех подчистую с правового поля вон!...
Фазанов: (храбрясь) Да вот вы хоть тут с ОМОНом своим, не пойду! Я прямо к полпреду! (стучит кулаком по столу) Мне чтоб никаких тут проявлений регионального сепаратизма и правового нигилизма! Что вы? Что вы? Извольте не сметь!..
Чернобуров: (вытянувшись и дрожа всем телом) Помилуйте, не погубите! Беспорочное служение... принимая во внимание...регион-донор федерального бюджета... ежегодный рост налоговых отчислений... Никогда! То есть, во всем! Одобряем и всецело поддерживаем!.. Только на благо и во имя! Войдите же в положение... Выборы!
Фазанов: Нет, я не хочу! Вот еще! Мне какое дело? Оттого, что у вас выборы, я должен в Коровники переселяться, вот прекрасно! Да у вас, чай, уж четвертые выборы, а мне, а мне, что ж, каждый раз на нарах париться?
Сволончукин задом пятится к двери и незаметно выскальзывает в коридор.
Чернобуров: (дрожа) Никак нет-с. То есть, точно так-с. Но это прежде, так сказать, того было… До изменения верховной властью порядка свободного волеизъявления. Тогда да-с, имело место помянутая коллизия. В смысле, фактически были четвертые, но, в соответствии с предыдущим изменением текущего законоуложения - вторые-с. Потому что первых как бы не было вовсе, а настоящие-то вторые не в счет, так что, видите ли, третьи стали первыми, а четвертые-то аккурат вторыми. От всех этих катаклизмов у меня даже бывший председатель избиркома запил горькую, поскольку хоть и профессор, но в математике не силен, историк-с. Пришлось из уезда вызывать новую, то есть уже женщина, считает отменно, потому что в рот не берет-с. На последних выборах лично недостающие голоса из урны выуживала, даже с избытком хватило, хотя и после пятого дополнительного пересчета. Так что, как сами изволите видеть, недостаточность федеральной законодательной базы... Посудите же сами, консолидированного бюджета не хватает даже на зарплату бюджетникам и коммунальные платежи. Если ж и были какие нецелевые траты, то сугубо в интересах широких масс: что-нибудь культурно-спортивное да по фонду обязательного медицинского страхования сущая мелочь. Мильенов двести-триста, не больше. Да и те губернская дума задним числом, то есть буквально утром сейчас, одобрила, я и протокол прихватил. Что же до бывших испанских быков бывшего депутата Самсона, которых мы с Виктором Владимировичем будто бы переморили, то это клевета, ей-богу, клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что не только на политическую платформу, но и на жизнь мою готовы покуситься...
Фазанов: Да что? Мне нет никакого дела ни до быков ваших, ни до ваших выборов (в размышлении Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о быках какого-то депутата... Быки совсем другое, а меня вы не смеете уморить, до этого вам далеко... Вот еще! Смотри ты какой!... Я верну, обязательно верну кредит, к тому же у меня новый проект на двадцать миллионов долларов, но вот именно сейчас у меня нет денег. Я потому и сижу в этой вашей «Берлоге», что у меня нет ни копейки.
Чернобуров: (в сторону О, столичная штука! Эк куда метнул, какого туману напустил! Поди разбери, кто хочет! Не знаешь, с какой стороны и приняться! Ну, да уж попробовать, не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (вслух) Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. В нашей губернии, как вы, вероятно, осведомлены, проводится активная социальная политика, так что это даже и моя прямая обязанность помогать проезжающим, тем более, что специальный губернаторский фонд...
Фазанов: Дайте, дайте мне взаймы! Не поверите, не на что устроить презентацию инвестиционного проекта на двадцать миллионов долларов! К тому же есть так хочется... Я сейчас же отобью телеграмму Элеоноре Михайловне Шебуршетьевой, моей, некоторым образом, покровительнице и благодетельнице. Мне и нужно-то всего тысяч десять-пятнадцать долларов... Или только рублей двести, да хоть даже и меньше.
Чернобуров: (поднося бумажник) На валютные расходы нужно решение думы, а это такая морока... Однако из личного фонда губернатора... Вот, ровно пятьсот рублей, одна бумажка оказалась, кстати, как удобно...
Фазанов: (принимая деньги) Покорнейше благодарю! Я вам тотчас отдам, как только снимут арест с моих счетов в Угличе и Элисте... У меня это вдруг... Теперь я вижу, что есть еще у нас благородные люди во главе регионов. Совершенная откровенность вашего нрава и то радушие... дает мне право... (уже совершенно оправившись, даже несколько покровительственно)Нуте-с, каков у вас инвестиционный климат? Какие меры берете, в смысле развития малого бизнеса и среднего предпринимательства? (к Сволончукину, столь же незаметно вернувшемуся в номер, как и исчезнувшему из него) Да вы садитесь, у меня запросто...
Сволончукин: Ничего, мы и так постоим.
Чернобуров: (в сторону) Нужно быть посмелее. Я таки ему тысчонку вместо пяти сотен ввернул. Он хочет, чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем и не знаем, что он за птица. (вслух) Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Виктором Владимировичем Сволончукиным, градоначальником губернской столицы, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие. Потому что мы здесь не как в других областях, хотя бы даже и соседних, где губернатор только и знай делят полномочия да бюджет с мэром, и обоим им ни до чего прочего дела нет, в смысле заботы о благе для населения. Я лично, кроме должности, еще и по складу своего менталитета, а также в русле новых направлений политики федерализма, проявляю неустанную заботу и повседневное внимание к самым даже незначительным аспектам практики руководства. Бывает оно и хлопотно, но уж зато эдак вот и нарвешься... Хочу сказать, случай может доставить такое приятное знакомство.
Сволончукин: (желая напомнить о своем существовании) Истинная, можно сказать, правда Анатолий Иванович. Наша совместная деятельность приносит такие плоды, что даже иногда и сами не верим собственным статистическим данным и отчетным показателям. Такие, знаете ли, успехи буквально во всех сферах, что, право, иной раз думаешь, хоть бы трубу где прорвало, что ли, или на рынке кого-нибудь обсчитали, чтобы можно было необходимые меры предпринять дружными усилиями. Да только все настолько крепко, что даже нигде и не прорвется.
Фазанов: Скажите, неужто у вас до того общее благоденствие дошло, что даже и на рынках не обсчитывают?
Чернобуров: Полное торжество социальной справедливости. А что до коррупции, так только из средств массовой информации и узнаешь, что кто-то кое-где еще порой. Не поверите, спрашиваю намедни прокурора, мол, Эдуард Яковлевич, как у нас ситуация с коррупцией? А он в ответ, мол, Анатолий Иванович, с тех пор как в вашу губернию был переведен по службе, не поверите, ни единой взятки никто даже не предложил. Буквально некому по рукам дать!.. Хе-хе, большой, большой оригинал.
Действующие лица и персонажи:
Губернский политтехнолог Фиглин-Миглин: была бы навозная куча, а уж жемчужное зерно отыщет в оной всенепременно в полном соответствии с прейскурантом. Девиз: говно - не дерьмо, а почва для роста.
Первый заместитель губернатора Хвеодориди-первый: совсем даже не грек, а крепкий хозяйственник, прямой, как генеральная линия. Вид имеет такой, будто вот только что проглотил исполнительную вертикаль, и теперь она колом стоит у него в горле.
Второй заместитель губернатора Хвеодориди-второй: тоже не из греков, но вид имеет самый иезуитский, как и положено губернскому казначею. На собеседника всегда смотрит так, будто ждет, когда же тот попросит у него субсидию из бюджета.
Городской казначей Шманц: для своей должности честный до неправдоподобия. В градоначальстве считается белой вороной: за спиной на него показывают пальцем, коим затем крутят у виска. Представляя проект бюджета, всегда предупреждает: нам сколько ни дай, все равно не хватит. Взяток не берет, но несколько обижается, если не предлагают, видя в том умаление городской власти сравнительно с губернской.
Первый помощник градоначальника Сервелатов: всегда готов к осуществлению. Любит поучать подчиненных: нам не за то платят, чтобы думать, а за то, чтобы принимали к исполнению. На то, чтобы думать, у нас, слава Богу, Виктор Владимирович имеется.
Губернская повариха Пропитаева: обеспечивает школьные буфеты всем тем, что не может есть сама.
Главный редактор городской еженедельной газеты «Городские мордасти» Мокрецова: однажды изменила губернатору со спикером областной Госдумы. После публичной порки на съезжей была выкинута на панель, откуда градоначальник и подобрал ее по доброте душевной, а также в преддверии собственных перевыборов. Теперь она любит его с тем самозабвением, коему мог бы позавидовать даже евнух в гареме арабского шейха.
Глава губернской системной оппозиции Смиреннов: будучи из «булгахтеров», на борьбу с режимом ходит в нарукавниках и как бы извиняясь за доставленное беспокойство. Всегда готов к конструктивному сотрудничеству в интересах региона на подходящих условиях.
Губернский депутат федеральной Госдумы Безгрешный: профессиональный патриот и ревнитель истинного православия. Вот уже 10 лет, как любит родину на освобожденной основе и по вполне умеренным расценкам.
Депутат губернской думы, владелец газеты “Без году неделя”, элитных кабаков и сети ювелирных магазинов “Атас!” Цокотухин: прикупил по случаю газету просто потому, что спутал две древнейшие профессии и искренне полагал, будто приобретает очередное “заведение”. Сначала весьма удивился своей ошибке, но потом удивился еще больше, поняв на опыте, что был в сущности прав, и разница между двумя ремеслами только в цене и квалификации рабочей силы.
Непримиримый враг градоначальника Сволончукина, бывший городской депутат Самсон: однажды с похмелья вообразил себя Калигулой и въехал в мэрию верхом на крупной рогатой скотине. Мэр обозвал его экстремистом, после чего Самсон полгода ездил по городу и всем о том рассказывал. С тех пор слывет в губернии подрывателем устоев и страшно сим званием гордится.
Скромный трехкомнатный люкс в гостинице «Берлога «Милости просим». Испанский мебельный гарнитур красного дерева местами ободран. Натуральный персидский ковер из полиуретана местами заплеван. Везде разбросаны окурки гаванских сигар производства местной табачной фабрики. Политтехнолог Фиглин-Миглин валяется на барской постели в неснятых ботинках от Гуччи, давно, впрочем, не чищеных.
Фиглин-Миглин: Черт побери, даже в комсомоле, помнится, эдак жрать не хотелось! Как поперли из администрации, так, кажется, ни разу больше на фуршет и не приглашали. Сволочи, право слово, сволочи, никакой благодарности в людях. Если б не Элеонора Михайловна с этим шаромыжником, так и не знаю, как бы и до очередных выборов дотянул. Да, признаться, теперь и от выборов проку немного. Все москвичи проклятые под себя забрали. При губернаторе постоянно пять, нет, семь, прости господи, имиджмейкеров столичных, мордоделов патентованных неотлучно ошиваются. Только какой кусок со стола, так и до пола не дадут долететь, на лету схватывают. Куда уж нам, с суконным-то рылом! Эх, Анатолий Иваныч, Анатолий Иванович!... Бывало, надо тебе, Саша, сто тыщ, бери, двести нужно, бери двести, только дело чтоб было. Чтоб, значит, лично Сам памятник открывать прикатил. Чтоб Лужайкин съезд не у себя в Москве проводил, а у нас, эдак вот от самого аэропорта и до центра города все «мерседесы» тебе, джипы всяческие. Охрана, охрана везде, тридцать семь тыщ одних охранников! Заходишь в какой департамент областной, а все эти морды чиновные эдак в твою сторону и вытягиваются: как вы, Александр Ростиславович, думаете об сем, а что полагаете насчет этого? Политический процесс ключом бьет, телефоны соловьями заливаются. В район приедешь, так встречают по высшему разряду: и банька, и графинчики боками запотевшими поблескивают, и журналисточки очечками, эдак, зырк да зырк, поигрывают бестии, сами на интервью напрашиваются. А уж какую областную программу начнешь составлять, так с ночи ходоки в приемной толпятся: и нас, Александр Ростиславович, не забудьте, и об нас, будьте так любезны, Анатолию Ивановичу напомните... Тьфу, эдак вот вспомнишь да только и расстроишься. Шебуршетьевой той же мужа помог в банкиры определить, так, помню, чуть не рыдала от благодарности, клялась, что не забудет. Вот и не забыла... Подкинула работенку, протеже своего значит, на большую дорогу вывести... Добро бы и в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой! Оффшорные зоны обустраивает на взаимовыгодных условиях, вот тебе уж и доигрался! Не обеспечил законодательную базу, вот налоговая кукиш и показала. Сиди теперь, голубчик, да жди, когда вызовут, только уж не в Белый дом, а, того гляди, в Коровники и препроводят. Опять же, не жравши второй день, да нет третий, ну точно, третий, как у Ириськина в его «Канализации» кредит обмывали, то была бесплатная раздача бутербродов с сыром и икрой. Вот тогда и перепало. Эх, надоела такая жизнь! Право, в бюджетниках лучше: оно хоть нет публичности, да ведь и заботности меньше: получил жалованье, купил на него колбасы вареной палки полторы по старой памяти, да на том больше и забот нет, сиди себе, да с пивком прихлебывай. Так нет, проекты им подавай. Вот сейчас пошел пробивать в администрацию комплекс торгово-развлекательный на двадцать мильенов долларов только по смете! А, каково? Это на Нефтестрое-то? Ох, узнал бы Федор Иванович Плющенков! Он бы не посмотрел, что времена либеральные, а живо бы отправил в Брейтове каком-нибудь навоз месить, сельское хозяйство поднимать. ДобЁр, ох, добёр Анатолий Иванович, вот и подведут они вас под Счетную палату... Попомните тогда Сашу Фиглина-Миглина, ох, попомните... Ах, боже ты мой, хоть бы что-нибудь горячего! Кажется теперь даже у Маши Пропитаевой школьного пирожка бы попросил да и съел... ей, ей, съел бы! Даже, наверное, и жив остался бы, до того дошел... Стучится, верно это он идет (поспешно схватывается с постели)
Входит Фазанов
Фазанов: Ну, что, как? Есть мне факсы, телеграммы, переводы?
Фиглин-Миглин: Да где ж вы найдете таких дураков, которые бы вам перевод выслали? Эдаких теперь даже в департаменте инвестиций и развития предпринимательства не сыскать!
Фазанов: Сам дурак! Как ты смеешь! (Ходит по комнате) Посмотри, там в выходном костюме, за подкладкой, где прореха, не завалялось ли сто долларов?
Фиглин-Миглин: Да, где ж им там быть, ста долларам? Вы четвертого дня последние десять рублей потратили, когда Шебуршетьевой на день рождения зубочистку презентовали. Еще уверяли, что эксклюзивная модель, а потому непременно накормят... (Злорадно) Ан, даже и не позвали. Видать, не понравилась, зубочистка-то...
Фазанов: А ты уж и рад, скотина, сейчас пересказывать мне все это (ходит и разнообразно сжимает свои губы; наконец, говорит громким и решительным голосом) Послушай... эй, Александр Ростиславович!
Фиглин-Миглин: (с деланным подобострастием) Чего изволите?
Фазанов: (громким, но не столь решительным голосом) Ты ступай туда.
Фиглин-Миглин: Куда?
Фазанов: (голосом вовсе не решительным и не громким, более похожим на просьбу) В администрацию. Там скажи... чтобы дали мне кредит. Я верну, категорически верну, даже с процентами. Скажи им, что у меня есть проект.
Фиглин-Миглин: Да нет, я и ходить не хочу.
Фазанов: Как ты смеешь, дурак! Вот не возьму в команду, когда стану замом губернатора, так локти-то до самых то есть костей обкусаешь. Всем налоговые льготы дам, по восемьдесят процентов, а тебе шиш, шиш!
Фиглин-Миглин: Да так, все равно, хоть и пойду, ничего из этого не будет. От того Хвеодориди, который второй, велели передать, что больше ни копейки не дадут. Ещё, говорит, и в КРУ обращусь, чтоб проверили, как это они с Шебуршетьевой исхитрились сто тридцать миллионов долларов за рубеж перевести. Что это, говорит, за дом такой заколдованный по адресу улица Ленина, один, где полторы тыщи юридических лиц зарегистрировано? Эдак, говорит, всякий себе персональный оффшор устроит, десять мильенов в бюджет отстегнет, а сам пятьсот хапнет, после и выгнать нельзя. И сам-де твой барин плут, и Шебуршетьева ваша с того же поля ягодка, сауну себе с бильярдом в подвале отгрохала на жалованье в пять тысяч рублей ежемесячно. Мы-де, говорит, таких шаромыжников и подлецов видали. Сами, говорит, кредиты без отдачи брать умеем, так что на других подобных у нас даже и бюджет не рассчитан.
Фазанов: Ну, ну, дурак, полно! Ступай, ступай, да без кредита не приходи! Такое грубое животное!
Фиглин-Миглин: Да уж лучше я вас напрямую с департаментом финансов соединю, пусть подошлют кого-нибудь, кто после презентации еще на ногах стоит.
Фазанов: А разве у них сегодня презентация?
Фиглин-Миглин: А как же-с! Очередных инвесторов окучивают, еще один гипер какой-то маркет на месте прежнего скотомогильника возводить намерились, так вторую неделю уже консенсус ищут... Вся проблема, что турки какие-то, что ли, а то и вовсе иудейского племени, не пьют, то есть. Как с ними такими о серьезных вещах говорить? Нет, ты нам такого отечественного производителя найди, чтоб, значит, по душам...
Внезапно и резко звонит телефон. Фиглин-Миглин подходит и снимает трубку.
Фиглин-Миглин: (Фазанову) Тут зачем-то губернатор с градоначальником приехали, так осведомляются, не можете ли принять их по сугубо приватному делу. Знакомимся, мол, с уровнем обслуживания проезжающих проживающих.
Фазанов: (испуганно) Вот тебе на! Эка бестия, Хвеодориди, успел уже нажаловаться! Что, если в самом деле они потащат меня в тюрьму?! Что ж, если благородным образом, я, пожалуй... и не такие рукавицы шьют в Краснокаменске каком. Нет, нет, не хочу!... Да что они, как они смеют, в самом деле? Что я им, разве нелегальный иммигрант какой с рынка? (Бодрится и выправляется) Да я им прямо скажу: «Как вы смеете, как вы...» (У дверей вертится ручка. Фазанов бледнеет и съеживается).
Чернобуров и Сволончукин, вошед, останавливаются. Все трое в испуге смотрят несколько минут друг на друга, выпучив глаза.
Чернобуров: (первым, немного оправившись и протянув руки по швам) Желаю здравствовать!
Фазанов: (кланяется) Мое почтение-с...
Чернобуров: Извините.
Фазанов: Ничего-с...
Чернобуров: Обязанность наша с Виктором Владимировичем, как руководителей вверенного попечению нашему региона, заботиться о том, чтобы на подведомственной территории строжайше соблюдались все федеральные установления и правовое поле регулярно очерчивалось согласно последним изысканиям высочайшей мысли...
Фазанов: (сначала немного заикается, но к концу речи говорит громко) Да что ж делать?.. У меня ничего такого и не было в размышлении... Я, право, из лучших побуждений... С целью, так сказать, всемерного повышения инвестиционной привлекательности... А ежели я временно поиздержался, то это еще не повод... Просто в Москве, где расположен головной офис, приключился пожар, так некстати, и все документы, знаете ли, сгорели... Но я докажу, ей-ей докажу... И к банкротству часового завода «Галка» я совершенно непричастен! В случае чего, я готов... вплоть до Генпрокуратуры! Если хотите, то у меня больше поводов!... В вашей губернии откаты по кредитам совершенно несообразны! Невозможно развиваться свободному предпринимательству! Помилуйте, я сам служил, порядки знаю, но надо ж и меру знать...
Чернобуров: (робея) Извините, я, право, не виноват. Все кредиты идут у меня под гарантии областного бюджета. То есть, постороннему украсть хотя бы копейку совершенно невозможно. Мы с Виктором Владимировичем лично состоим в членах совета директоров специально на то уполномоченного коммерческого банка. Я уж не знаю, откуда эти прохвосты берут такие несуразные ставки и проценты. Заверяю, что любой ваш инвестиционный проект будет рассмотрен под моим личным наблюдением и самым благоприятным образом. Что до процентов по возможному кредиту, то ставки... Впрочем, это такая малость, что и не стоит разговора между приличными людьми. Пока же позвольте предложить вам переехать в другое помещение, более подходящее столь уважаемому гостю.
Фазанов: Нет, не хочу! Я знаю, что значит в другое помещение: то есть в Коровники. Да какое вы имеете право? Я заплачу! Элеонора Михайловна мне твердо обещала с ближайшей оказией!... Да как вы смеете?... Да вот я... Я служу на государственной службе некоторым образом... (бодрится) Я, я, я... Генералу Полугавченко немедля...
Чернобуров: (в сторону) О, господи ты боже, какой сердитый! Донесли уж демократы проклятые! Небось, у самого уж в портфеле и бумажка соответствующая с перечнем отступлений от генеральной линии. Ну, господа конструктивная оппозиция, ужо нарежу я вам избирательные округа по партийным спискам!... Всех подчистую с правового поля вон!...
Фазанов: (храбрясь) Да вот вы хоть тут с ОМОНом своим, не пойду! Я прямо к полпреду! (стучит кулаком по столу) Мне чтоб никаких тут проявлений регионального сепаратизма и правового нигилизма! Что вы? Что вы? Извольте не сметь!..
Чернобуров: (вытянувшись и дрожа всем телом) Помилуйте, не погубите! Беспорочное служение... принимая во внимание...регион-донор федерального бюджета... ежегодный рост налоговых отчислений... Никогда! То есть, во всем! Одобряем и всецело поддерживаем!.. Только на благо и во имя! Войдите же в положение... Выборы!
Фазанов: Нет, я не хочу! Вот еще! Мне какое дело? Оттого, что у вас выборы, я должен в Коровники переселяться, вот прекрасно! Да у вас, чай, уж четвертые выборы, а мне, а мне, что ж, каждый раз на нарах париться?
Сволончукин задом пятится к двери и незаметно выскальзывает в коридор.
Чернобуров: (дрожа) Никак нет-с. То есть, точно так-с. Но это прежде, так сказать, того было… До изменения верховной властью порядка свободного волеизъявления. Тогда да-с, имело место помянутая коллизия. В смысле, фактически были четвертые, но, в соответствии с предыдущим изменением текущего законоуложения - вторые-с. Потому что первых как бы не было вовсе, а настоящие-то вторые не в счет, так что, видите ли, третьи стали первыми, а четвертые-то аккурат вторыми. От всех этих катаклизмов у меня даже бывший председатель избиркома запил горькую, поскольку хоть и профессор, но в математике не силен, историк-с. Пришлось из уезда вызывать новую, то есть уже женщина, считает отменно, потому что в рот не берет-с. На последних выборах лично недостающие голоса из урны выуживала, даже с избытком хватило, хотя и после пятого дополнительного пересчета. Так что, как сами изволите видеть, недостаточность федеральной законодательной базы... Посудите же сами, консолидированного бюджета не хватает даже на зарплату бюджетникам и коммунальные платежи. Если ж и были какие нецелевые траты, то сугубо в интересах широких масс: что-нибудь культурно-спортивное да по фонду обязательного медицинского страхования сущая мелочь. Мильенов двести-триста, не больше. Да и те губернская дума задним числом, то есть буквально утром сейчас, одобрила, я и протокол прихватил. Что же до бывших испанских быков бывшего депутата Самсона, которых мы с Виктором Владимировичем будто бы переморили, то это клевета, ей-богу, клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что не только на политическую платформу, но и на жизнь мою готовы покуситься...
Фазанов: Да что? Мне нет никакого дела ни до быков ваших, ни до ваших выборов (в размышлении Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о быках какого-то депутата... Быки совсем другое, а меня вы не смеете уморить, до этого вам далеко... Вот еще! Смотри ты какой!... Я верну, обязательно верну кредит, к тому же у меня новый проект на двадцать миллионов долларов, но вот именно сейчас у меня нет денег. Я потому и сижу в этой вашей «Берлоге», что у меня нет ни копейки.
Чернобуров: (в сторону О, столичная штука! Эк куда метнул, какого туману напустил! Поди разбери, кто хочет! Не знаешь, с какой стороны и приняться! Ну, да уж попробовать, не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (вслух) Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. В нашей губернии, как вы, вероятно, осведомлены, проводится активная социальная политика, так что это даже и моя прямая обязанность помогать проезжающим, тем более, что специальный губернаторский фонд...
Фазанов: Дайте, дайте мне взаймы! Не поверите, не на что устроить презентацию инвестиционного проекта на двадцать миллионов долларов! К тому же есть так хочется... Я сейчас же отобью телеграмму Элеоноре Михайловне Шебуршетьевой, моей, некоторым образом, покровительнице и благодетельнице. Мне и нужно-то всего тысяч десять-пятнадцать долларов... Или только рублей двести, да хоть даже и меньше.
Чернобуров: (поднося бумажник) На валютные расходы нужно решение думы, а это такая морока... Однако из личного фонда губернатора... Вот, ровно пятьсот рублей, одна бумажка оказалась, кстати, как удобно...
Фазанов: (принимая деньги) Покорнейше благодарю! Я вам тотчас отдам, как только снимут арест с моих счетов в Угличе и Элисте... У меня это вдруг... Теперь я вижу, что есть еще у нас благородные люди во главе регионов. Совершенная откровенность вашего нрава и то радушие... дает мне право... (уже совершенно оправившись, даже несколько покровительственно)Нуте-с, каков у вас инвестиционный климат? Какие меры берете, в смысле развития малого бизнеса и среднего предпринимательства? (к Сволончукину, столь же незаметно вернувшемуся в номер, как и исчезнувшему из него) Да вы садитесь, у меня запросто...
Сволончукин: Ничего, мы и так постоим.
Чернобуров: (в сторону) Нужно быть посмелее. Я таки ему тысчонку вместо пяти сотен ввернул. Он хочет, чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем и не знаем, что он за птица. (вслух) Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Виктором Владимировичем Сволончукиным, градоначальником губернской столицы, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие. Потому что мы здесь не как в других областях, хотя бы даже и соседних, где губернатор только и знай делят полномочия да бюджет с мэром, и обоим им ни до чего прочего дела нет, в смысле заботы о благе для населения. Я лично, кроме должности, еще и по складу своего менталитета, а также в русле новых направлений политики федерализма, проявляю неустанную заботу и повседневное внимание к самым даже незначительным аспектам практики руководства. Бывает оно и хлопотно, но уж зато эдак вот и нарвешься... Хочу сказать, случай может доставить такое приятное знакомство.
Сволончукин: (желая напомнить о своем существовании) Истинная, можно сказать, правда Анатолий Иванович. Наша совместная деятельность приносит такие плоды, что даже иногда и сами не верим собственным статистическим данным и отчетным показателям. Такие, знаете ли, успехи буквально во всех сферах, что, право, иной раз думаешь, хоть бы трубу где прорвало, что ли, или на рынке кого-нибудь обсчитали, чтобы можно было необходимые меры предпринять дружными усилиями. Да только все настолько крепко, что даже нигде и не прорвется.
Фазанов: Скажите, неужто у вас до того общее благоденствие дошло, что даже и на рынках не обсчитывают?
Чернобуров: Полное торжество социальной справедливости. А что до коррупции, так только из средств массовой информации и узнаешь, что кто-то кое-где еще порой. Не поверите, спрашиваю намедни прокурора, мол, Эдуард Яковлевич, как у нас ситуация с коррупцией? А он в ответ, мол, Анатолий Иванович, с тех пор как в вашу губернию был переведен по службе, не поверите, ни единой взятки никто даже не предложил. Буквально некому по рукам дать!.. Хе-хе, большой, большой оригинал.
