Ну и далее...
Я хочу вернуться немножко назад, до того трагического момента, когда я бросила школу.
Хочу рассказать, как мама, наконец заметила, что я превращаюсь в девушку.
Я уже говорила, что она не придавала никакого значения одежде. Это распространялось и на меня. Я была одета ужасно. Я не виню маму, она была совершенно безалаберна в денежных вопросах. Их постоянно не хватало, и долги сопровождали нас всю жизнь.
Мне вечно перешивали старую мамину одежду, её пальто, плащи и прочее. Она находила какую нибудь шьющую старую бабку, которая за дёшево из маминой одежды перешивала на меня «шедевры», в которых мне стыдно было ходить.
Конечно, надо мной посмеивались. Особенно Таня Александрова и её подружка Светка, с братом которой у меня была неудачная попытка подружиться. Светку, кстати, очень это возмутило и обидело. Обиду, как я поняла, она затаила.
И однажды я маме всё таки тихо пожаловалась, что я неважненько одета. И она это увидела. Увидела и начала действовать. Узнала у Татьяны адрес её портнихи, заняла кучу денег и…началось!
Мне сшили, модное тогда, цвета «маренго», пальто спортивного стиля, такой же большой берет. Потом мне сшили очень красивое платье с белой вставкой, расшитое бисером и вышивкой. В этом платье я царила на школьных вечерах. И к нему были куплены французские чёрные туфли-лодочки на высоченных каблуках-тончайших шпильках. А перед самыми гастролями, несмотря на моё ужасное поведение, мне была куплена чёрная плиссированная юбочка и изумительная, красивейшая шифоновая кофточка, кремового цвета. Мама меня приодела. Она была счастлива! Я тоже!
Может, она чувствовала свою вину? Ведь у неё никогда не было времени заниматься мною и я была предоставлена сама себе. Может, она чувствовала вину после всех моих неадекватных поступков? Кто знает…
Зато я себя чувствовала почти модницей. Я шла по улице с высоко поднятой головой на своих шпильках и снисходительно поглядывала на мужской пол, который провожал меня взглядами. А надо сказать, что у меня были красивые длинные ноги. А тогда мужчины очень обращали внимание на ноги девушек. Сейчас, когда всё это богатство наружу выставляется, красивыми ногами уже никого не сразишь. Во всяком случае, мне так кажется.
Помню и один свой грандиозный успех. Дома, с пластинки какой то французской певицы, я выучила (вот он, пример с папеньки!) песню "Осенние листья", естественно, на французском языке. Ну, обезьян ведь тоже учат человеческим поступкам. Я, конечно, с,обезьянничала, и рискнула спеть эту песню на вечере в школе, но только не в моей, из которой ушла, а в другой. Тогда мы кочевали в разные школы-с вечера на вечер. И что вы думаете? Успех был сногсшибательный! Мне аплодировали так долго, не отпускали со сцены! А сколько было комплиментов!...
Тогда я окончательно убедилась в том, что у меня есть голос.
Мы поехали на гастроли в Пермь и в Челябинск. Запомнился мне почему то Челябинск. Видимо тем, что я увлеклась там одним молодым актёром, Димой Макаровским. Он был по амплуа, героем-любовником.(Есть такое амплуа на театре).
Нет, конечно, это была никакая не любовь, но это увлечение моё мне почему то запомнилось.
Дима был красив, и полная противоположность Володе. Он был брюнет, очень вальяжный, изящно-тонкий, очень джинсово-модный. На меня поначалу он внимания не обращал. Ведь я салажонок, да ещё при маме. Однако, потом всё таки приметил мой интерес к нему. Помню, я сидела в гримёрке у молодых актрис. Дима зачем то туда зашёл. Сцена была молчаливой. Я от страха вся напряглась. Он подошёл ко мне, присел на корточки, взял мою ногу и прижал к своей щеке. А потом сказал: "Пахнет розой". И всё, продолжения не было. Естественно, он боялся моей мамы и моего несовершеннолетия. И слава Богу!
Много лет спустя, уже в Тагиле, когда я была замужем за моим вторым мужем, и Тимка мой был подростком, мы встретились с Димой вновь. Он приехал с группой актёров, они играли какую то пьесу о Мэгре, не помню названия. Я даже сыграла у них маленький эпизод. Потом мы собрались дома, у одного нашего актёра, сокурсника Димы. Вечер был крайне неприятным. Дима напился и понёс чушь. А надо сказать, что ему уже было крепко за сорок, семьи и детей так и не было. Ощущение было такое, что у Димы изо рта прыгали жабы, столько злости в нём было. И направлено это всё было на меня. Естественно, муж мой схватил его за грудки, и всё бы закончилось некрасивой дракой, если бы их не разняли. Я поняла, что Дима не просто неудачник, а озлобленный на весь мир, неудачник. Жаль человека! С тех пор я о нём больше ничего не слышала.
На гастролях я всё время пропадала на спектаклях. Смотрела их запоем. Это были, в первую очередь, "Материнское поле", "Снимается кино", "Ещё раз про любовь", "Трёхгрошовая опера" и "Миллионерша" Бернарда Шоу.
"Миллионершу" играла молодая актриса Марина Меримсон. Эту актрису я запомнила на всю жизнь! Поразительно талантлива, какой то удивительной мощи! Этот талант, как я теперь понимаю, был того же свойства, что и талант моей мамы. Ей под силу были роли грандиозного, эпического характера. Невероятной силы темперамент, что отличало и мою маму! Только у мамы голос был необыкновенной красоты. Марина не отличалась особой внешностью. У неё была очень хорошая фигура, высокий рост. Глаза были маленькие, которые она умело гримировала, так что на сцене они сияли, как звёздочки. Помогал и её талант, при котором актриса необыкновенно хорошела.
В театре молодые актрисы её сильно травили, завидовали. Помню, как на сцене одна актриса, не совладав с собой, замахнулась на неё зонтиком! И ударила бы, если бы Марина стала уклоняться. Но Марина была в шоке. Она просто стояла и ждала удара. Слава Богу, этого не произошло.
Увы, мне, за всю мою творческую жизнь, это всё очень хорошо знакомо. Злоба, зависть, интриги, всё это, к великому сожалению, отвратительные спутники творчества. И мамочке моей тоже крепко досталось! Господи, Боже Ты мой! Как это отравляло жизнь, как мешало работе!
Запомнила ещё одну молодую актрису, Юлию Малышеву. Она было, по амплуа, молодой героиней. С Мариной они нигде не пересекались-слишком разные были.
Юля, очевидно, была скромных способностей. Но мне она нравилась. Она была очень органична, а это уже немало. И внешность очень приятная. Этакая фарфоровая статуэточка, с чудесными длинными, каштановыми волосами. Она играла Наташу в "Ещё раз про любовь", да и всех остальных героинь.
Марина была более социального, плана, героиня. Но обеих отличала самоотверженная любовь к театру, служению ему. И обе страдали от интриг. Они были сдержанны и никогда не поддавались на провокации. Для меня их поведение в театре было хорошим примером.
Ах, если бы все актрисы и актёры так себя вели, так любили свою профессию! Кстати, обе были очень дружны с моей мамой.
Марина была замужем, поэтому хоть по этой части её не травили. А Юля была одинока. И её, бедную, в том, что она была так хорошо востребована, обвиняли в интимных отношениях с главным режиссёром. А как же! Другого и быть не могло!
Ох, интриги, интриги...Не хочется о них говорить, но сколько здоровья они унесли у мамочки, а потом у меня!
Гастроли закончились.
Да, так вот, Таня Александрова...Её Марк неожиданно стал обращать на меня слишком пристальное внимание. Таня этого допустить не могла, и я была отлучена от её дома. Но на этом дело не закончилось. Таня затаила на меня явную нелюбовь.
Как то дома у меня раздался телефонный звонок. Это был брат Светки, подружки Тани, её Санчо Панса. Он сказал мне, что у его друга появились новые записи Луи Армстронга. И не хотела бы я их послушать. Бог мой, да как же-не хотела бы, ещё как хотела!
Мы договорились с ним встретиться в скверике, который находился недалеко от нашего дома. На следующий день я пришла в назначенное время. Знакомого моего не было. Я села на лавочку и стала ждать. Вдруг вижу-идут Таня и Светка под ручку. Подходят ко мне. Я вижу на лице Тани ужасную, издевательскую улыбку. Светка вторила ей, подхихикивая. И Таня с удовольствием мне говорит: "Кто то тут хотел послушать Луи Армстронга? Так вот, Машечка, над тобой посмеялись! Нельзя быть такой доверчивой глупышкой! Прощай, дурочка! Привет тебе от Луи Армстронга!" И, ухохатываясь, ушли.
Вот она, месть! Я была оплёвана! Было так обидно, что эту обиду, как видно, я запомнила всю жизнь.
Да, нельзя быть такой доверчивой. Урок то я усвоила. Да только от своей доверчивости не избавилась по сю пору. Увы мне.
А дальше маму вновь пригласили в Ижевск на роль "Мамаши Кураж".
Как это произошло, я расскажу в следующей главе.
Хочу рассказать, как мама, наконец заметила, что я превращаюсь в девушку.
Я уже говорила, что она не придавала никакого значения одежде. Это распространялось и на меня. Я была одета ужасно. Я не виню маму, она была совершенно безалаберна в денежных вопросах. Их постоянно не хватало, и долги сопровождали нас всю жизнь.
Мне вечно перешивали старую мамину одежду, её пальто, плащи и прочее. Она находила какую нибудь шьющую старую бабку, которая за дёшево из маминой одежды перешивала на меня «шедевры», в которых мне стыдно было ходить.
Конечно, надо мной посмеивались. Особенно Таня Александрова и её подружка Светка, с братом которой у меня была неудачная попытка подружиться. Светку, кстати, очень это возмутило и обидело. Обиду, как я поняла, она затаила.
И однажды я маме всё таки тихо пожаловалась, что я неважненько одета. И она это увидела. Увидела и начала действовать. Узнала у Татьяны адрес её портнихи, заняла кучу денег и…началось!
Мне сшили, модное тогда, цвета «маренго», пальто спортивного стиля, такой же большой берет. Потом мне сшили очень красивое платье с белой вставкой, расшитое бисером и вышивкой. В этом платье я царила на школьных вечерах. И к нему были куплены французские чёрные туфли-лодочки на высоченных каблуках-тончайших шпильках. А перед самыми гастролями, несмотря на моё ужасное поведение, мне была куплена чёрная плиссированная юбочка и изумительная, красивейшая шифоновая кофточка, кремового цвета. Мама меня приодела. Она была счастлива! Я тоже!
Может, она чувствовала свою вину? Ведь у неё никогда не было времени заниматься мною и я была предоставлена сама себе. Может, она чувствовала вину после всех моих неадекватных поступков? Кто знает…
Зато я себя чувствовала почти модницей. Я шла по улице с высоко поднятой головой на своих шпильках и снисходительно поглядывала на мужской пол, который провожал меня взглядами. А надо сказать, что у меня были красивые длинные ноги. А тогда мужчины очень обращали внимание на ноги девушек. Сейчас, когда всё это богатство наружу выставляется, красивыми ногами уже никого не сразишь. Во всяком случае, мне так кажется.
Помню и один свой грандиозный успех. Дома, с пластинки какой то французской певицы, я выучила (вот он, пример с папеньки!) песню "Осенние листья", естественно, на французском языке. Ну, обезьян ведь тоже учат человеческим поступкам. Я, конечно, с,обезьянничала, и рискнула спеть эту песню на вечере в школе, но только не в моей, из которой ушла, а в другой. Тогда мы кочевали в разные школы-с вечера на вечер. И что вы думаете? Успех был сногсшибательный! Мне аплодировали так долго, не отпускали со сцены! А сколько было комплиментов!...
Тогда я окончательно убедилась в том, что у меня есть голос.
Мы поехали на гастроли в Пермь и в Челябинск. Запомнился мне почему то Челябинск. Видимо тем, что я увлеклась там одним молодым актёром, Димой Макаровским. Он был по амплуа, героем-любовником.(Есть такое амплуа на театре).
Нет, конечно, это была никакая не любовь, но это увлечение моё мне почему то запомнилось.
Дима был красив, и полная противоположность Володе. Он был брюнет, очень вальяжный, изящно-тонкий, очень джинсово-модный. На меня поначалу он внимания не обращал. Ведь я салажонок, да ещё при маме. Однако, потом всё таки приметил мой интерес к нему. Помню, я сидела в гримёрке у молодых актрис. Дима зачем то туда зашёл. Сцена была молчаливой. Я от страха вся напряглась. Он подошёл ко мне, присел на корточки, взял мою ногу и прижал к своей щеке. А потом сказал: "Пахнет розой". И всё, продолжения не было. Естественно, он боялся моей мамы и моего несовершеннолетия. И слава Богу!
Много лет спустя, уже в Тагиле, когда я была замужем за моим вторым мужем, и Тимка мой был подростком, мы встретились с Димой вновь. Он приехал с группой актёров, они играли какую то пьесу о Мэгре, не помню названия. Я даже сыграла у них маленький эпизод. Потом мы собрались дома, у одного нашего актёра, сокурсника Димы. Вечер был крайне неприятным. Дима напился и понёс чушь. А надо сказать, что ему уже было крепко за сорок, семьи и детей так и не было. Ощущение было такое, что у Димы изо рта прыгали жабы, столько злости в нём было. И направлено это всё было на меня. Естественно, муж мой схватил его за грудки, и всё бы закончилось некрасивой дракой, если бы их не разняли. Я поняла, что Дима не просто неудачник, а озлобленный на весь мир, неудачник. Жаль человека! С тех пор я о нём больше ничего не слышала.
На гастролях я всё время пропадала на спектаклях. Смотрела их запоем. Это были, в первую очередь, "Материнское поле", "Снимается кино", "Ещё раз про любовь", "Трёхгрошовая опера" и "Миллионерша" Бернарда Шоу.
"Миллионершу" играла молодая актриса Марина Меримсон. Эту актрису я запомнила на всю жизнь! Поразительно талантлива, какой то удивительной мощи! Этот талант, как я теперь понимаю, был того же свойства, что и талант моей мамы. Ей под силу были роли грандиозного, эпического характера. Невероятной силы темперамент, что отличало и мою маму! Только у мамы голос был необыкновенной красоты. Марина не отличалась особой внешностью. У неё была очень хорошая фигура, высокий рост. Глаза были маленькие, которые она умело гримировала, так что на сцене они сияли, как звёздочки. Помогал и её талант, при котором актриса необыкновенно хорошела.
В театре молодые актрисы её сильно травили, завидовали. Помню, как на сцене одна актриса, не совладав с собой, замахнулась на неё зонтиком! И ударила бы, если бы Марина стала уклоняться. Но Марина была в шоке. Она просто стояла и ждала удара. Слава Богу, этого не произошло.
Увы, мне, за всю мою творческую жизнь, это всё очень хорошо знакомо. Злоба, зависть, интриги, всё это, к великому сожалению, отвратительные спутники творчества. И мамочке моей тоже крепко досталось! Господи, Боже Ты мой! Как это отравляло жизнь, как мешало работе!
Запомнила ещё одну молодую актрису, Юлию Малышеву. Она было, по амплуа, молодой героиней. С Мариной они нигде не пересекались-слишком разные были.
Юля, очевидно, была скромных способностей. Но мне она нравилась. Она была очень органична, а это уже немало. И внешность очень приятная. Этакая фарфоровая статуэточка, с чудесными длинными, каштановыми волосами. Она играла Наташу в "Ещё раз про любовь", да и всех остальных героинь.
Марина была более социального, плана, героиня. Но обеих отличала самоотверженная любовь к театру, служению ему. И обе страдали от интриг. Они были сдержанны и никогда не поддавались на провокации. Для меня их поведение в театре было хорошим примером.
Ах, если бы все актрисы и актёры так себя вели, так любили свою профессию! Кстати, обе были очень дружны с моей мамой.
Марина была замужем, поэтому хоть по этой части её не травили. А Юля была одинока. И её, бедную, в том, что она была так хорошо востребована, обвиняли в интимных отношениях с главным режиссёром. А как же! Другого и быть не могло!
Ох, интриги, интриги...Не хочется о них говорить, но сколько здоровья они унесли у мамочки, а потом у меня!
Гастроли закончились.
Да, так вот, Таня Александрова...Её Марк неожиданно стал обращать на меня слишком пристальное внимание. Таня этого допустить не могла, и я была отлучена от её дома. Но на этом дело не закончилось. Таня затаила на меня явную нелюбовь.
Как то дома у меня раздался телефонный звонок. Это был брат Светки, подружки Тани, её Санчо Панса. Он сказал мне, что у его друга появились новые записи Луи Армстронга. И не хотела бы я их послушать. Бог мой, да как же-не хотела бы, ещё как хотела!
Мы договорились с ним встретиться в скверике, который находился недалеко от нашего дома. На следующий день я пришла в назначенное время. Знакомого моего не было. Я села на лавочку и стала ждать. Вдруг вижу-идут Таня и Светка под ручку. Подходят ко мне. Я вижу на лице Тани ужасную, издевательскую улыбку. Светка вторила ей, подхихикивая. И Таня с удовольствием мне говорит: "Кто то тут хотел послушать Луи Армстронга? Так вот, Машечка, над тобой посмеялись! Нельзя быть такой доверчивой глупышкой! Прощай, дурочка! Привет тебе от Луи Армстронга!" И, ухохатываясь, ушли.
Вот она, месть! Я была оплёвана! Было так обидно, что эту обиду, как видно, я запомнила всю жизнь.
Да, нельзя быть такой доверчивой. Урок то я усвоила. Да только от своей доверчивости не избавилась по сю пору. Увы мне.
А дальше маму вновь пригласили в Ижевск на роль "Мамаши Кураж".
Как это произошло, я расскажу в следующей главе.
Comments
Нет комментариев
Leave comment
Эта запись закрыта для добавления комментарив.