Что было потом, помнилось Витюше смутно. Весь вечер он пытался рассказать бабушке, как прошёл его первый день в школе.
Праздник знаний.
Витюша держался из последних сил. Во-первых, он обещал маме, что всё будет в порядке. Он так говорил, чтобы её успокоить, хотя и не всегда понимал, что в это "всё" входит. Во-вторых, ему хотелось окончательно убедиться, что даже на последнем уроке 1-го сентября ничего интересного не будет.
На первом уроке Витюша смотрел только на учительницу. Оценивал. Ведь ещё родители говорили, что с ней придётся жить целых четыре года. А папа добавил: "Если хочешь, это твоя вторая мама!" Зачем ему вторая мама, если и своей вполне достаточно, Витюша не знал. Но папа говорил так убедительно, так улыбался при этом, что он решил весь первый урок потратить на то, чтобы выяснить, подойдёт ли Вера Петровна на роль второй мамы или нет.
Осмотр Витюша начал с головы. Никто из его знакомых женщин не носил "такое" на голове. Витюша представил себе, как Вера Петровна сегодня утром, прежде чем пойти в школу, стояла перед зеркалом и с помощью мужа силой стягивала свои волосы в пучок, похожий на пирожок, а потом, сморщившись от боли, защёлкнула этот пирожок крупной переливчатой застёжкой. Может быть, поэтому лоб, нос и верхняя губа как бы потянулись за пирожком, что мешало Вере Павловне говорить понятно. А поскольку слушать Витюше и не нужно было, он продолжал свой осмотр.
И тут глаза его округлились и застыли. Учительница была такой тонюсенькой, что, если бы не два крупных помидора (как только мама и бабушка не называли это, когда Витюша расспрашивал их!), на которые Вера Павловна могла даже подбородок положить... Дальше Витюша ещё не придумал – варианты проверял. Конечно, могла бы упасть от нашего "Здравствуйте, учитель!". Или вылететь в окно вместе с подаренными цветами. Или разговаривать с нами, летая над нашими головами... Вот это было бы интересно!
На самом же деле Вера Павловна носилась между столами, успевая погладить каждого по голове да ещё и какие-то приятные слова произносить. Слова Витюша не разбирал, пока учительница не заговорила совсем по-другому. А чтобы все слышали её, она обеими руками держалась за стул ("Тут уж, конечно, никуда не улетит!"):
- НЕ СМЕТЬ ПЕРЕБИВАТЬ УЧИТЕЛЯ ГЛУПЫМИ ВОПРОСАМИ!
- В ТУАЛЕТ ОТПУСКАЮ, ЕСЛИ УЖ СОВСЕМ НЕВТЕРПЁЖ!
- ЛЮБОЕ МОЁ ПРИКАЗАНИЕ ВЫПОЛНЯТЬ НЕМЕДЛЕННО!
- РУКИ ВСЕГДА ЛЕЖАТ НА СТОЛЕ! И НИКАКИХ МОБИЛЬНИКОВ!
...Было ещё что-то. Грозное и страшное. Но Витюша уже не слушал и не слышал. Нет, такой второй мамы ему не надо. "Моя мама, - Витюша прикрыл глаза и с лёгкостью вернулся в тихий, приятный и тёплый дом. К маме и папе, - совсем другая. И волосы у неё заплетаются красиво в косу, и улыбается она даже тогда, когда я проказничаю, и не кричит... Зачем ей кричать? Мы с папой милые и послушные..."
... Потом была переменка. Витюша вместе со своими одноклассниками ходил по школе и знакомился с разными кабинетами, туалетами и запретами. Вера Петровна всех первоклашек разбила на пары и заставила Витюшу держать за руку какую-то маленькую девочку, которая запомнилась ему только широко открытыми глазами и плотно стиснутыми губами. Было трудно разобрать: то ли она вот-вот заплачет, то ли засмеётся. Девочку звали Катя. Витюша не мог не запомнить её имя, потому что она знакомилась со всеми, кто проходил мимо. "Меня зовут Катя. А вас?"
- Да хватит тебе! – возмутился Витюша. – Уже вся школа знает, что ты Катя.
Получилось немного грубо, потому что стало понятно, что Катя заплачет: глаза её стали ещё шире, а кончики губ уже задвигались вверх. Витюша крепче сжал Катину руку и почти доверительно шепнул ей на ухо:
- Мне тоже здесь не нравится. Завтра я, наверное, не приду в школу.
Катя только глаза подняла на Витюшу. А тот продолжал нашёптывать:
- Я уже почти секрет один придумал, чтобы всё исправить. Вот отсижу ещё один урок, а там...
Закончить Витюша не успел, потому что прозвенел звонок, и Вера Петровна повела своих учеников в класс.
Весь второй урок Витюша изучал своих одноклассников. С Катей ему всё понятно, а вот остальные? Конечно, он видел их и раньше, а с некоторыми из них даже познакомился. И мальчики, и девочки неожиданно зашевелились и с радостным усердием что-то начали рисовать в своих тетрадях. А Витюша не унимался. Потихоньку, будто в руке у него волшебная палочка, он превратил всех мальчиков в себя, а девочек в Катю. И так обрадовался удавшемуся фокусу, что громко рассмеялся. Витюши и Кати повернули головы в его сторону, отчего стало ещё смешнее.
Подошла Вера Павловна. Пирожок на её голове двигался из стороны в сторону.
- Что смешного? Тебя ведь Витя зовут?
- Угу! – отвечает Витюша, а смех удержать не может.
- Не "угу"! Что это ещё за "угу"? Отвечай членораздельно!
- Это как?
- А вот так:"Меня зовут Витя". И дальше:"Смех без причины – признак дурачины".
И тут Витюша, испугавшись было, что строгая учительница его как-нибудь накажет, теперь уже не просто смеялся, а роготал, всхлипывая и повторяя громко:
- Как вы сказали? "Ду-ра-чины"? Ой, дурачины! Какая вы смешная, Вера Павловна!
Что было потом, помнилось Витюше смутно. Весь вечер он пытался рассказать бабушке, как прошёл его первый день в школе. Папа и мама откуда-то всё уже знали. У Витюши же кроме слова "дурачина" мало что вспоминалось. Перед сном с ним сначала говорил папа. Не про "вторую маму", а про то, что так вести себя в школе нельзя, что взрослых, а уж тем более учителей, нужно уважать, что необходимо сдерживать свои эмоции и лучше промолчать... Потом к Витюше пришла мама. Она говорила мало, а гладила по голове и немножко плакала. Вот если бы не эти слёзы, может быть, и не придумал бы Витюша то, что придумал.
А придумка была такой. Нужно чтобы завтра не наступило. А повторилось бы опять 1 сентября.
"Для этого, - сам себе говорил Витюша, - я испорчу или лучше - выброшу все часы в доме. Проснутся мама, папа и бабушка, - а вот вам и праздник знаний! Ваш сын и внук первый раз идёт в первый класс!"
Начал Витюша с часов в своей комнате. А когда заснули взрослые, настала очередь и других.
Комментарии
Нет комментариев
