Cегодня я плакал.
В тысячный раз услышал эту балладу. Но уже через тридцать лет после смерти автора. Не люблю всякого рода юбилейные и памятные концерты. И телевизор-то включил случайно. Старательно и почти искренне поют Высоцкого разного пошиба звёзды. И вдруг – Градский! Он пел не по-высоцки, но так, что каждое слово вдруг засияло, мир преобразился и замер…
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...
И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.
"Это песня про меня!" – думал я, и ни о чём другом не думал. Страх, прежний и теперешний, исчезал, таял. Боль, когдатошняя и возможная существовала будто рядом и не издевалась, а понимающе кивала. Мол, не обойтись без этого…
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
…И мне бы за эту нить уцепиться! И пусть в кровь ладони рвёт – не страшно!
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
… А где же я сейчас? Успокоился? Поверил? Смирился? Дышу ли? Живу ли?
И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
Вот здесь я и заплакал…
Комментарии
Aug 21, 2010, 13:20:18 Фотографиz Высоцкого написал:
Потрясающая фотография. Это был единственный раз, кода я видел Высоцкого, что назывется, "вживую". Жара стояла жуткая, зал ныне снесенного ДК рядом с Мариинкой был полон под самую завязку, и спектакль был потрясающий. До тех пор мне казалось, что "Пугачев" Есенина написан для чтения, а не для постановки - так когда-то писал Сенека - но Захаров свершил чудо: спектакль получился удивительно живой, актуальный, страстный. Когда на круто уходящем ввысь к заднику помосте - так круто, что было не совсем понятно, как можно на нем стоять, появился Высоцкий, по залу пробежал восторженный ропот. И все, кто никогда не видел Высоцкого, сразу поняли, что так реагирвать можно только на Него. Монолог Хлопуши у Есенина сильно затянут, но никто этого не замечал, пока Высоцкий-Хлопуша рвался навстречу Пугачеву: "Пропустите, пропустите меня к нему, я хочу видеть этого человека...". Слова, пропитанные бешеной энергетикой, намертво врезались в память. Было непонятно, как можно так играть, это превосходило все мыслимые человеческие пределы возможностей. Актеры, играющие на сцене вот так, не могут жить долго... Не знаю, подумалось мне об этом тогда или только теперь...
Aug 21, 2010, 13:29:18 Фотография Высоцкого написал:
Sorry: конечно же, Любимов, а не Захаров
