Этот рассказ я посвящаю всем, кто умеет прощать.
ИЩУ…
Кто ищет меня в Ханаанской долине?
Кто молнии мечет и путает след?..
Иосиф без братьев, Самсон без Далилы,
И я в ожидании бед.
Никто МЕНЯ не ищет.
Это я вот уже несколько десятилетий ищу ЕЁ.
(Сейчас начну оправдываться и оговариваться.)
Ибо хоть и неизбывна печаль человека, согрешившего много лет назад, а я продолжаю врать себе все эти годы и искать оправдания.
Были мгновения, когда я жалел, что не верю в Б-га, что не могу сходить в ближайшую церковь, синагогу или мечеть, найти кого-нибудь с бородой и глубокими мудрыми глазами, чтобы всё – как на духу – рассказать ему и ждать подсказки. Но у меня, - опять трусил я, - нет душещипательной или трагической истории. Никакой крови. Никаких битв. Никаких слёз…
( …Или там, тогда, после того телефонного разговора, Ты заперлась в своей комнате, уткнулась в подушку, чтобы никто из близких не услышал и не испугался за Тебя, и плакала, плакала, плакала?...)
…Никаких серьёзных последствий.
Юность имеет право на ошибки. Конечно, я и не мыслил обидеть Тебя. Мы были влюблены, и наша любовь была тайной, которую мы по-разному пытались разгадать. Я всё делал как-то неуклюже. Можно наизусть выучить донжуановские повадки и приёмы, производить впечатление кромсателя дамских сердец, но при этом вздрагивать от каждого прикосновения к Твоей руке, отводить взгляд, когда Ты безмолвно и робко смотрела на меня, пытаясь предугадать мой следующий шаг, моё ещё не высказанное слово.
Только с годами я стал понимать, что тогда Ты находилась в моей власти, готовая на всё, лишь бы наши мгновенные встречи превращались в минуты-часы-годы-вечность…
Вот здесь, вероятно, я испугался. Не выдержал. Тебя было настолько больше, Твоё чувство ко мне было настолько громаднее, что я сломался. Смалодушничал…
(Тогда, там, в Кировском, на "Шопениане", я делал вид, что смотрю на сцену. А балконные места с колонной, закрывающей полсцены, были отвратительны. Ты же, безумно любившая балет, смотрела на меня, и глаза Твои сверкали… И я видел, почувствовал, как Ты склонила голову, покраснела и еле слышно прошептала:
- Как я люблю тебя!)
Это мои слова! Это я обязан был! Это мой шёпот должен был остановить действие на сцене, зажечь ярчайшие солнца на люстре и открыть рты зрителей!
А я улыбался и молчал.
Никого я не ищу…
Комментарии
Нет комментариев
