Говорит диакон Михаил Першин:
"Самоубийство страшно тем, что человек входит в вечность с гримасой отчаяния..."
Последний урок в году я предлагаю ребятам закончить записками учителю. Они по-разному к этому относятся. Кто-то, не задумываясь, спрашивает о какой-нибудь глупости, кто-то спрашивает о вещах заведомо известных. Но где-то треть класса всегда серьёзно относится к запискам и, тщательно подыскивая слова, спрашивает порой о самом сокровенном.
Когда речь идёт о какой-нибудь обиде (иногда на учителя) или о беде, связанной собственно с предметом, отвечать необходимо тут же. Иначе обида перерастёт в ненависть, и в следующем году за одним из столов на тебя будет смотреть человек, люто ненавидящий и тебя и предмет. Не всегда удаётся убедить ученика, что его обида – это, скорее, недоразумение, что хватит одного разговора, и всё станет на свои места. Тогда это конфликт с продолжением. Есть над чем учителю задуматься…
Иногда же я получаю записки, которые ставят меня в тупик, которые требуют моментального принятия решения. Или…
КАКОЙ ПУТЬ НАИБОЛЕЕ БЕЗБОЛЕЗНЕННЫЙ И БЫСТРЫЙ, ЧТОБЫ ПОКОНЧИТЬ С СОБОЙ?
Записка без имени. Смотрю в глаза ребят и чувствую, как теряю самообладание. Надо мной шутят или всё совершенно серьёзно? Тот, кто такое написал, ждёт ответа или провоцирует? В долю секунды успеваю назвать себя идиотом (Боже, сколько раз я говорил себе не затевать эти игрища с записками!), вспомнить "Дневники писателя" Достоевского, в которых он анализировал волну самоубийств молодых и, наконец, - слово! Грех! Вот о чём я должен говорить сейчас. И не только для автора записки – для всех!
У учителя, проработавшего в школе более тридцати лет, должны найтись слова. Он обязан так выстроить своё обращение к ребятам, чтобы оставшиеся до конца урока минуты были наполнены особым смыслом (Жить стоит! Жить необходимо! Даже мысль о самоубийстве – грех!)…
…Прозвенит звонок. Ошарашенные ребята будут медленно расходиться. Кто-то из них посмотрит на меня.
Улыбается?
Понимает?
Принял решение?
Бог его знает!
Комментарии
Нет комментариев
