Не надо «ля»

Двор – это тоже дом. Только без крыши. Бывают дни, когда я пропадаю во дворе до самого позднего вечера. Но иногда приходится наблюдать за всем, что там происходит, через кухонное окно. Это значит, что я наказан или мне нельзя появляться там, потому что побьют.

 Без друзей во дворе я бы, конечно, пропал. И друзья у меня есть. Сашка Ткач из 18-го дома, Володька Сиропчик из 20-го и Мишка Динамит из моего, 16-го.

 Врагов во дворе больше. Старшие мальчишки и девчонки. Если первые просто бьют, то вторые дразнят, хихикают, издеваются. И тоже бьют. Меня бить удобно, потому что я пухлый, неправильно убегаю, то есть, не в ту сторону, и почти никогда не даю сдачи. Бывает, что от врагов можно откупиться.

 Вот выхожу я во двор, а в руках у меня горбушка свежего чёрного хлеба, посыпанная сахарным песком. Пока я спускаюсь по лестнице, мне очень хочется откусить кусок побольше, но я терплю. Выхожу из подъезда медленно, подхожу к беседке, в которой сидят старушки и о чём-то болтают. Они мне не интересны. Потом обхожу мусорные баки, чтобы какая-нибудь облезлая кошка случайно не цапнула мою горбушку, и иду к детскому саду. Возле дыры в заборе, за огромными кустами сирени собираются ребята. Там курильня.

 Я курить бросил совсем недавно. Окурки собирать во дворе мне не хотелось. Однажды после ужина, когда отец достал свою пачку "Севера", открыл форточку, чтобы дым уходил на улицу, я тихонько вытащил из его пачки одну папиросу. Поскольку форточка была одна, я решил залезть под стол тёти Берты и там спокойно покурить...

 Вот так я и бросил курить.

 В курильне же все затягивались окурками, найденными во дворе. Моя горбушка, конечно, была замечена сразу.

 - Гринь, дай кусман!

- И мне.

 - Хошь курнуть?

 Сейчас все они мои друзья. Но как только горбушка закончится нужно снова придумывать какую-нибудь хитрость, чтобы не наполучать подзатыльников. Если у тебя в кармане случайно оказалась мелочь, то самое время предложить поиграть в пристенок. Хорошо ещё проходил вот какой трюк. В самый разгар игры, которая обычно заканчивалась разборками, неожиданно повернуть голову к своим окнам и, даже если там никого нет, во всё горло крикнуть:

 - Иду, бать (именно "бать", а не папа или папочка)! Вот доиграю с Мотькой, Илюшкой и Сашкой в пристенок и приду.

 Почему-то в этот момент все начинали смотреть на меня с уважением, а иногда даже выигрыш не весь забирали...

 Во дворе нужно быть всегда настороже. Особенно с девчонками. Иногда, когда место, где мы играем в футбол завешено бельём или друзья ещё делают уроки, я присоединяюсь к компании моей сестры Таньки. Чаще всего мы играем в "классики". Жестяные баночки из-под ваксы, заполненные песком, есть у каждого.

 Девчонки берут меня в игру, потому что Танька моя сестра. Как сестру я её люблю. А больше не за что.

 - Гришка, уходи! Ты что не видишь, что здесь одни девочки играют? Ты что – баба какая-нибудь?

 И хихикает. И подруг заставляет хихикать. Если бы она попросила меня пустить её в нашу футбольную команду, я бы тоже не пустил. Но и не хихикал бы.

 Во дворе я несчастный. Так старушка одна, что сидит на лавочке у подъезда сказала:

 - Несчастный ты, Гришка! Никуда-то тебя не берут.

 Посмотрел я на эту старушку и хотел было сказать ей, что кошка залезла в её сумку и жрёт колбасу, но смолчал.

 Пусть хоть кошка будет счастливой.